Завод

Над землей почти скисшее небо
В нерасчесанных туч волосах
У людей просит черного хлеба,
Конских яблок и дыма со льда.

Вот живот неба влажный прогнулся
От удара по графику в пах —
Это дым сатаною боднулся,
Черной перхотью сел в облаках.
Черствый дым из-под плазменных век
Проклубил: вновь завод пробудился
И дыхнул ввысь стальным перегаром!
Отчего дождь пролился пожаром,
Уголь снова в горах растворился,
Выпав вдруг на искусственный снег.

Черствый дым из-под раненых век —
Это пыль из ковра спелых руд,
Что, расплавившись, прут сотней рек,
Ослепленный литейщиков труд.
А потом охлаждают в колбасы
Руд пластичные белые массы.
Их ладони прессуют в листы,
Пальцы их удлиняют в глисты.
И морочат им голову ковкой,
И кроят мышцы им со сноровкой.
Их сознательно сверлят и точат —
Винной стружкой они кровоточат.
А потом их кладут на конвейер —
На цепях подвесной динамит,
Шнур которого нудно дымит,
Но не в силах его подорвать.

Кто — они? Это — сталь! Это — медь!
Это — пороха дым и вулканов нектар.
Это — смелости танк и движения плуг.
Это — сок, это — прах.
Это — ласточке плеть.
Это — ломоть пшеничного хлеба.
Это — хрящ, носоглотка земли,
Напоенные зыбкой росой.

А с конвейера сходят и сходят,
Как желток, золотые жуки,
И, как будто кого-то хоронят,
Бьют шрапнелью вдогонку гудки.
Пахнет маслом — железной ванилью,
Сладковат отработанный газ.
У ворот заводских эскадрилья
Ждет жуков, эскадрилия глаз.
Люди в желтых пергаментных лицах,
Заточив голубые глаза,
На жуках повисают телами,
Нажимают все кнопки подряд.
Устилая крестами дорогу,
Продвигаются в людях жуки,
Но не слышно проклятий и бога,
Только скрежет и хруст черепов.
Если пальцы, гадая на кнопках,
Приручают златого жука,
То устало ведут его в сопки,
Где когда-то бежала река.
И летит золотая громада
Металлической каплею вниз,
И в картине такого распада
Узнают всплеск воды, веер брызг.

Над землей необъятное небо
В не узнавших дождя облаках
У людей просит черного хлеба,
Конских яблок, ромашек в полях.

1989 г.