…Ме-е, снисхождение.
Как часто людям приходится страдать. Как часто они идут не по тем путям. Как часто, избрав верный путь, они тратят жизнь на пустые звуки и пустые дела.
А я жажду испытать эйфорию снисхождения – и я испытаю ее!
Поглядите на меня: я больше не милашка-ягненок – кроткое немое создание.
Небо нисходит ко мне, я нисхожу к земле. Но я не посредник, не переходник – я главный.
Поглядите на меня: на мне нет больше белой мягкой шерсти – отныне я одет в белую грубую юбку.
Свет моих воспаленных красных глаз внезапно сжался над моей головой, обретя материальную форму – форму красной фески.
Точно я позволил спеленать себя в погребальный саван и водрузить над своей головой красный могильный камень.
Небеса необозримы, их – много. Их благодать безгранична. Мне приходится крутиться, чтоб уловить благословения небес. Вертеться волчком, чтоб не упустить — не уронить ни одной капли небесного нектара. Чтоб поймать-пропустить сквозь себя все небесные токи – они сделают меня бессмертным. Они сделают меня счастливым. Они сделают меня близким и желанным земле.
Я кручусь все быстрей…
Моя голова ввинчивается в небо, мои ноги рисуют на земле знаки любви.
Мой дух ищет соития с небом, мой дух ищет соития с землей. Оттого что земля и небо не приемлют друг друга, мой дух вынужден закручиваться в спираль. Я здесь для того, чтобы примирить небо и землю.
Я кручусь все быстрей…
Я разгоняю плечами дрему будней; я рассеиваю крыльями туман сомнений; я бодаю головой высокомерие времени; я распихиваю грудью скуку жизни; я топчу собственную гордыню…
Я кручусь неистово и самозабвенно; мой энтузиазм – мое спасение. И в тонких лучах света, нисходящих с небес, как птица в силке, колотится моя душа…
Моя поднятая правая рука скребет небо, потроша его благодать. Моя опущенная левая рука разглаживает морщины земли, приготавливая ее к вечной любви.
Мои ноги быстры – они прядут безвременье; они ткут зыбкий покой; они по крупицам перебирают добро и зло – и составляют из них священные пары.
Я не кручусь, я не танцую – я ищу истины. Моя правая рука ищет истину в небе, моя левая рука обнадеживает землю, обещая ей передать озарение неба.
Мое кручение бессловесно, мое верчение незримо, но некто необъяснимым образом выжигает в пространстве мои имена. У меня ровно столько имен, сколько и жестов, которыми я призываю воссоединиться небо и землю.
Мое тело дышит движением, мое тело источает движение – я кручусь, чтобы раздвинуть границы мира.
Чтоб расквитаться с покоем за его холодное презрение к быстротечной жизни.
Я устремляюсь ввысь, я зарываюсь вглубь; мою плоть разрывают противоречия. Мой дух крепнет и становится цельней, оттого что теперь может объять необъятное.
Я не знаю языка неба, я не знаю языка земли; но я отчетливо слышу их голоса – и в мгновение ока перевоплощаю в движения танца.
Я кручусь все быстрей…
Еще миг-другой – и священный вихрь сорвет с моей головы красную феску, а с моего духа сорвет незримый колпак. Еще мгновенье – и я избавлюсь от беса, что пытается играть на моей душе, как на флейте, покорную песнь.
Я воображаю в движении, я кручусь – стало быть, оставляю после себя вихри строк и спирали рифм. Я раскручиваю роман, посвященный земле и небу.
Я чувствую, как меня распирает от чистой энергии, пробудившейся в недрах моей души. И вот меня уже трое: я ощущаю себя одновременно Адамом, Евой и Змием; и то, вокруг чего мы так вдохновенно и неистово крутимся, наконец обрело форму невидимого дерева, чья крона в небесах и корни в земле, а сок течет по нашим жилам.
Плод с того незримого Древа – моя добрая воля. И я пускаю плод по кругу – от Адама к Еве, от Евы к Змию… И никто не осудит нас за этот плод – ни земля, ни небо. И Древо жизни все шире раскидывает ветви между небом и землей.
Небесные токи сотрясают мое тело, земля мурлыкает от блаженства, убаюканная моей левой рукой.
Небо торопится донести до меня истину…
Земля норовит пуститься вскачь, чтобы на бегу раскрыть мне свои мудрые объятия…
Я знаю много разных истин.
Их необозримый рой.
Рой назойливых, неотступных истин затрудняет мне совершать мое священное кручение.
Правая рука еще поднята вверх – гладит лазурный лобок неба; левая рука по-прежнему удерживает землю, лаская ее влажный лобок.
Но ноги мои встали; я, единственный мужчина между небом и землей, стою в центре вселенной.
Теперь настал черед неба и земли крутиться. Вертеться вокруг меня, своего мужчины – вокруг того, кто коснется их своим кротким благословением и быстротечным величием.
Так крутись же, все высокое и низкое! Целое и дробное. Облака и камни. Правда и ложь. Рай и ад.
Все мои надежды и отчаянье, покиньте меня и тоже крутитесь вокруг своего господина.
Кручение звезд, кручение иллюзорных сфер, кручение цветущей земли под моими ногами… В моем сердце – неодолимое, безудержное кручение радости.
Пусть оно вконец вскружит мне голову. Пусть окутает вихрем, сорвет с меня одежды, оголит трепещущую плоть!
Пусть разорвет в клочья мою поющую душу!
Пусть кручение мира будет вечным…
Моя правая рука по-прежнему поднята к небу, крутящемуся над моей головой; моя левая рука до сих пор опущена к земле, вертящейся под моими ногами. Вихрь кручения поет моей душе лихую песнь. С меня белым пухом слетает мое прошлое.
Кручение вечности – единственное, чем отныне я дорожу. Единственное, что осталось в моей обмелевшей, окаменевшей жизни.
О, мой дух ликует!
Я сумел отнять слабые руки от сердца; я нашел в себе силы дотянуться одной рукой до небес, а другой – соединиться с землей. Но главное мое достижение – я смог воспарить в молитве обеими руками к священному Невыразимому: я провожал в магический путь возликовавший свой дух – и с неописуемой радостью встречал дух обратно.
Моя красная феска сияет, а белая юбка развевается в танце, поднимаясь все выше.
Я – дервиш. И мои выкрутасы принял Господь. Блаженство, ме-е…
ноябрь 2007 г.
