Сказки из бомбоубежища

*1*

В одном море, надежно спрятанное под толщью темной воды, находилось королевство русалок. Им правил король русалий. У него были жена и дочь. Принцессу звали Насия. Король был неизменно занят государственными делами, большую часть из которых составляли войны и перемирия с соседними королевствами и далекими княжествами. Королева всю свою жизнь посвятила заботе о муже и всячески помогала ему в правлении государством русалок, при этом нередко забывая о материнских обязанностях. Поэтому воспитанием юной русалки занималась ее нянечка – старая мудрая черепаха Паффа. Королевская семья жила в роскошном подводном дворце, в незапамятные времена возведенном на дне моря еще дедом нынешнего короля русалок. Паффа отчетливо помнила тот день, когда дед короля привел в только что отстроенный дворец молодую русалку и объявил своим подданным, что отныне и до скончания века она его жена, а для них – королева и госпожа. Насия обожала эту историю и часто просила черепаху рассказать ее во всех подробностях.

Как-то принцесса собралась на морскую прогулку, но ее мать, словно предчувствуя неладное в этом невинном занятии, строго-настрого запретила дочери покидать дворец.

— Я не рабыня, а свободная русалка! – осмелилась перечить Насия матери, но та была непреклонна в своем решении. Повздыхав и посетовав на судьбу, принцесса была вынуждена смириться. Она уединилась в своей спальне и, чтобы скоротать одиночество, позвала к себе нянечку. Паффа тотчас же явилась, полагая, что они вдвоем с госпожой будут как обычно предаваться любимому развлечению – наблюдать сквозь прозрачные стены дворца за жизнью рыб и других обитателей моря. Но принцесса, погладив черепаху по шершавому панцирю, вдруг спросила:

— Каким был мой прадед, тетушка? Ты хорошо его помнишь?

Насия с доброй иронией и снисходительностью называла Паффу тетушкой.

— Прекрасно помню Его Величество, – кивнула головой черепаха, и принцесса успела углядеть в ее старых выцветших глазах слезы благоговения и восторга. – Первый король русалок был статен, красив и при этом невероятно воинственен и жесток. О его военных подвигах слагали легенды, представляя в них короля безжалостным деспотом. А сам тиран гордился своим буйным нравом и кровавыми победами. Однажды в честь одной из таких побед король приказал изготовить ему кольцо, а на нем отчеканить фамильный герб – хвост русалки из двух скрещенных мечей.

— Что ещё за кольцо? – заинтересовалась принцесса. – Тетушка, ты раньше никогда о нем не рассказывала.

— Потому что ещё не пришло время вам, госпожа, о нем знать, – уклончиво ответила Паффа.

— А теперь, выходит, пришло, раз ты о нем заговорила? – насторожилась Насия.

— Все верно, Ваше Высочество. Ваш прадед был грозой не только для русалок, но для всех морских жителей. Но была у короля одна слабость: он мечтал о дочери. Перед смертью старый русалий вручил мне кольцо и завещал подарить его своей внучке или правнучке на день совершеннолетия.

— Погоди, тетушка, но мне завтра исполняется двадцать лет, и я стану совершеннолетней. Ты можешь подарить мне кольцо прямо сейчас! – потребовала Насия.

— Я этого не сделаю, госпожа, – неожиданно заупрямилась черепаха.

— Но я приказываю! – вспылила принцесса. – Дай мне это кольцо немедленно!

— Ваше Высочество, я служу вам верой и правдой с самого дня вашего рождения. Но позвольте мне не нарушать слово, данное вашему прадеду. Он не одобрил бы, если б я вручила вам кольцо раньше срока, – втянув голову в панцирь, виноватым голосом пробормотала оттуда Паффа.

— Ты дала слово моему прадеду? – искренне удивилась молодая русалка. – Что ж, тогда я подожду. В конце концов, остался всего лишь день до моего совершеннолетия.

— Вот и славно, Ваше Высочество, – похвалила нянечка. Вытянув из панциря голову, она поцеловала руку принцессе.

— Ой, ну что ты, тетушка. Брось ты эти условности, мы же с тобой друзья, – смутилась Насия. – Лучше расскажи, что было потом с моим прадедом и королевством русалок.

— Потом, госпожа, была жизнь, – проследив за движением пестрых рыб, проплывавших снаружи, ответила старая нянька. Рыбы оставляли за собой мимолетные знаки тайнописи, которые таяли в воде раньше, чем русалка успевала моргнуть. Черепаха жила не спеша, но видела зорко, а думала со скоростью гарпуна, выпущенного в обреченного кита. Паффа успела прочесть рыбьи письмена, подивилась их глубине и нездешним смыслам. Пошамкав беззубым ртом, нянечка добавила: – Жизнь одинакова у всех: у вас, русалок, у нас, черепах, у рыб и прочих обитателей морских глубин. А вот у птиц и людей жизнь не похожа на нашу.

— А это еще кто такие? – удивленно спросила Насия.

— Моя прабабка рассказывала мне, когда я была размером с вашу ладонь, госпожа, что птицы в давние времена были рыбами. Но однажды они уговорили одну колдунью сделать им новые плавники, да такие большие, чтоб с ними можно было плавать в небе. Колдунья согласилась – приделала рыбам невиданной величины плавники и научила их новым словам: «полет», «летать», «перелетные» – а самих рыб переименовала в птиц. За свою услугу колдунья попросила немного – отдать ей жабры. Без малейшего сожаления рыбы отдали колдунье жабры и с тех пор навсегда утратили возможность вернуться домой, в море. Так их новым домом стало небо. И птицы ни разу об этом не пожалели.

— А что же люди? – перебила русалка. – Они тоже когда-то были рыбами?

Вопрос принцессы застал черепаху врасплох.

— Мне это неведомо, – подумав, честно призналась она. – Сколько я знаю людей, столько завидую им. Они не похожи ни на рыб, ни на птиц. В людях есть тайна, которая влечет к ним так же неизъяснимо, как земля притягивает к себе свет солнца и звезд.

— Тетушка, ты говоришь загадками, – зевнув, буркнула Насия. – Меня больше занимает история моей семьи, а не твои туманные намеки и тайны.

— Хорошо, Ваше Высочество, тогда я продолжу свой рассказ, – учтиво склонила голову черепаха, привыкшая к переменам настроения и капризам принцессы. – Как я уже сказала, госпожа, ваш прадед мечтал о дочери, но бог моря подарил ему сына. Богам видней, чего на самом деле хотят русалки. Спустя годы юный русалий вырос, стал новым королем и женился на дочери правителя княжества, с которым его отец двадцать лет непрерывно вел войну. Любовь в состоянии справиться с тем, перед чем порой бессильны пушки и ружья.

Вскоре молодой король стал отцом: у него родился сын, ваш будущий отец. Король нарадоваться не мог на своего наследника и поклялся, что пока он жив, он будет жить в мире и согласии с другими королевствами и не прольет ни единой капли крови – ни чужой, ни своей. Ваш дед, госпожа, сдержал свое слово: пока он восседал на троне, королевство русалок забыло про войны, торговало с соседями, радушно принимало гостей из других королевств и охотно посылало на поиски неоткрытых морей добровольцев-смельчаков.

Ваши дед с бабушкой были заядлыми путешественниками. Они любили морскую стихию с невиданной, непреодолимой страстью, которая уступала разве что пылкости, с какой солнце лелеет землю. Но однажды король и королева не вернулись с морской прогулки, и тогда ваш отец взошел на престол. Вновь провозглашенный правитель был полной противоположностью своему отцу. Воинственный, алчный, ни в чем не знающий меры, он тотчас же перессорился со всеми соседними государствами, объявил им войну и вынудил жителей своего королевства пережить беды и лишения, о которых они знали лишь из книг и рассказов русалок-долгожителей.

Но через время ваш отец, госпожа, заметно изменился – его пыл остыл, притязаний поубавилось, а сам король стал сговорчивее и терпимее. У него перестал гнуться хвост и блестеть чешуя, как в молодости. Зато король научился состраданию и любви к ближнему. Отныне у него было все: богатство, мудрость и власть. Не было лишь одного – наследника. Король желал иметь сына, но родились вы, принцесса.

Ваш отец демонстративно отвернулся от вас, своей дочери, и отдал вас на воспитание мне, старой черепахе, свидетельнице жизни трех поколений королевских династий. Придет время, вы станете взрослой девушкой, выйдете замуж за молодого царевича, князя или королевича, родите ему сына или дочь – и с этого мгновения начнется отсчет истории новой королевской династии.

Ах, если б было все так гладко и ясно, как я сейчас вам наговорила, моя госпожа! Чует мое дряхлое черепашье сердце, ждет тебя, моя девочка, непростая, замысловатая судьба, вроде тех витиеватых письмен, которыми несколько мгновений назад расписали морские воды случайные рыбы-пришельцы. Да ты меня совсем не слушаешь, моя девочка.

Увлекшись собственным рассказом, Паффа не заметила, как принцесса заснула. Черепахе стало стыдно и неловко от избытка чувств, которые она испытывала к молодой русалке.

— Ведь ты мне дороже родной дочери, которой у меня отродясь не было! Эх, заболтала я тебя, уморила своими глупыми рассказами, а ты взяла и уснула под мою болтовню. Спи, милая, пусть приснится тебе не сказка, а явь, в которой найдется место любви, благородству и спасению.

Задумавшись на миг, черепаха сняла с лапки кольцо, которое носила с тех давних пор, как его вручил ей первый правитель русалок, и бережно надела украшение на безымянный палец правой руки спящей принцессы.

— Думаю, старый король не прогневается за мою слабость. Твой прадед гордился бы тобой, Насия.

Накрыв принцессу, свернувшуюся на девичьем ложе калачиком, одеялом, сплетенным из водорослей и китовых усов, Паффа удалилась из спальни. А Насии только того и нужно было! Она нарочно прикинулась спящей, чтоб усыпить бдительность неотступной няньки и незамеченной покинуть дворец. Уж больно хотелось молодой русалке увидеть тех, о ком нечаянно проговорилась Паффа, – птиц и людей. Однако не успела принцесса выйти из спальни, как ее настиг строгий голос няньки:

— И куда это вы направляетесь, госпожа?

— А-а, – растерялась от неожиданности Насия. – Тетушка, я тут недалеко. Прогуляюсь и сразу назад.

— Хм, я так и подумала, – проворчала черепаха. Затем добавила обеспокоенным голосом: – Будьте осторожны, Ваше Высочество. Приближается шторм. Вы должны вернуться во дворец непременно до начала бури, иначе не избежать беды.

— Хорошо, тетушка, я вернусь вовремя, – пообещала принцесса. Она наконец вырвалась из казавшегося ей тесным дворца с той же радостью и жаром, с какими восторженный крик рвется наружу из груди ее матушки, когда она оказывается в объятиях ее отца. Ах как мечтала Насия о том дне, когда она встретит прекрасного незнакомца, который научит ее волшебному звучанию счастья!

Жажда этой неведомой встречи и вожделенной любви побудили принцессу подняться непростительно высоко – к самой поверхности моря, где ее и застал шторм. Великанская волна, словно одинокую рыбью икринку, подхватила русалку и выбросила на берег. Там ее бездыханное тело нашли чайки. Они вернули ее к жизни, но взамен отняли у нее свободу и волю.

*2*

Племенем чаек правил король Горач. Это была беспокойная, непоседливая птица, неспособная и года просидеть на одном месте. Что-то вечно влекло в дорогу правителя чаек. Кончиками крыльев он безошибочно улавливал среди сотен ветров один единственный ветер странствий, а затем так же верно выискивал клювом в упругих, напористых струях воздуха незримые знаки, которые всегда читал одинаково: пора отправляться на завоевание новых чужбин, которые спустя время неизбежно станут чайкам уютным и надежным пристанищем.

И вот настал такой день. Горач вдруг почувствовал короткий укол под левым крылом, ощутил пряный запах далеких трав, уловил шуршащий плеск нездешнего морского прибоя – и воспрянул духом.

— Сегодня же отправляемся в путь! – велел король, и ни одна птица из племени не осмелилась ослушаться своего повелителя. Лишь едва слышный шелест печальных голосов робкой волной прошелся над стаей и тут же стих. Горач знал, что чайки не хотят покидать насиженные гнезда и пускаться в неведомую даль. Но еще король знал и другое: его подданные безоговорочно доверяют ему свою судьбу и в любой момент готовы, преодолев сомнения и страх перед неизвестностью, полететь за ним туда, куда позвал его внезапный ветер странствий, куда повлекло короля его предчувствие лучшей жизни.

Покинув гнезда и простившись со здешним счастьем, тихим и незатейливым, стая чаек дружно взмыла в небо и, следуя за своим предводителем, полетела вдоль берега моря, который волны то накрывали ажурной пеной, то целиком оголяли, обнажая его мокрую загорелую спину.

Как вдруг среди птиц поднялся взволнованный ропот.

— Что там случилось? – не оборачиваясь озабоченно крикнул Горач. К нему тотчас подлетел юный птах, обладавший отвагой, любознательностью и зорким зрением – всеми теми качествами, которые так любил в своих подданных их король.

— Ваше Величество, позвольте сказать, – обратилась чайка к своему господину.

— Так говори же, не трать понапрасну время! – нетерпеливо гаркнул на нее король.

— Я увидел на берегу молодую русалку. Мне показалось, что она жива.

— Если это и вправду так, как ты сказал, мы можем продать русалку в рабство, а на вырученные деньги купить рыбы и другой провизии. Они нам не помешают в долгой изнурительной дороге, – сразу почувствовал выгоду от случайной находки Горач. Он первым устремился к земле, за ним беспрекословно последовала вся стая.

Вблизи тело русалки выглядело безжизненным. Облетев вокруг нее несколько раз, король сел ей на грудь.

— У нее дорогой перстень, – заметив на правой руке русалки кольцо, недоуменно произнес Горач. – Значит это не простая русалка, а из знатной семьи. Немедленно приведите ее в чувство!

— Слушаемся, Ваше Величество! – хором отозвались несколько птиц. Они принялись кружиться над бездыханной русалкой и что есть силы махать крыльями. И незнакомка очнулась.

— Кто ты? – строго спросил предводитель чаек.

— Я – Насия, дочь короля русалок.

— Так ты принцесса?! – довольно ухмыльнулся Горач. – Это гораздо больше, чем я рассчитывал. Ведь тебя удастся продать подороже.

— Но я не хочу в рабство! – попятившись, в отчаянии воскликнула русалка.

— Тебя никто не спрашивает! – злорадно загалдели вокруг чайки. И только один из пернатых, тот самый молодой птах, что углядел русалку на морском берегу, пожалел ее.

— Ваше Величество, зачем нам продавать это прекрасное созданье? Давайте возьмем ее с собой в странствие: пусть принцесса служит нам, а не чужим птицам.

— Ты здраво рассуждаешь, мой юный друг, – одобрительно произнес в ответ король. – Но русалка не птица, у нее нет крыльев. Поэтому она не сможет присоединиться к нам.

— Простите, мой господин, – не хотел отступать юный птах. – Как же вы намерены доставить русалку к месту, где ее купят другие птицы? Ведь она не сможет долететь до него.

— Ха-ха-ха! – захохотал Горач. – У тебя острый ум, но мало жизненного опыта.

Заметив плот из тростника, лежавший неподалеку, король скомандовал:

— Положите русалку на плот и поднимите ее в небо!

Самые сильные птицы сделали так, как велел их господин, – подхватили русалку и, как она от них ни отбивалась, перенесли на плот. А потом, ухватившись за него клювами и лапами, поднялись с русалкой в небо. Остальные чайки во главе с королем тоже взлетели и окружили летающий плот плотным кольцом.

— Я знаю одно племя, которому мы сможем продать нашу пленницу, – объявил король. Затем, подозвав к себе юную чайку, сказал: – Я не намерен навсегда расставаться с русалкой, которая тебе приглянулась.

— Вы хотите продать ее лишь на время, Ваше Величество? – догадался сообразительный птах.

— Да, – кивнул Горач. – Пусть чужие пернатые займутся ее воспитанием, научат ее необходимым умениям и премудростям. И когда русалка претворится в птицу, когда небо, а не море, станет для нее родной стихией – мы вернемся за нею и выкупим у ее хозяев.

За сто золотых монет король чаек продал русалку племени ласточек. На встрече с их царем по имени Крет Горач вел себя нагло и вызывающе, то ли чувствуя в себе незнакомую темную силу, то ли поддавшись порыву устрашающей лжи.

— Наш товар – молодая русалка. Мы хотим за нее много золота, а вдобавок к нему треть запасов еды, что у вас есть, – с надменным видом заявил король чаек. Он был опытным, изощренным правителем, знавшим наверняка, что миролюбием и справедливостью в переговорах ничего не добьешься. – Мы уступаем вам русалку не до скончания ее века, а лишь на семь лет. Мы настаиваем, чтоб к этому сроку вы научили ее искусству птиц. Спустя семь лет мы вернёмся за русалкой-рабыней и выкупим ее у вас. Берегите ее как зеницу ока! А если с русалкой что-нибудь случится, мы убьем всех ласточек, а ваше селение уничтожим. С нами шутки плохи, об этом известно на сто верст в округе.

Царю ласточек не нужна была рабыня, с которой ему придется расстаться спустя время. Крет любил в во всем основательность и не терпел перемен. Но царю не хотелось ссориться с воинственными чайками – он дал их королю столько золота, сколько тот пожелал, а заодно щедро поделился с гостями своей провизией. Крет не боялся будущего и искренне верил, что родные стены защищают не хуже веры и колдовства. Поэтому, как только стая чаек во главе с Горачем, разрезав крыльями голубую плоть неба, унеслась прочь, правитель ласточек поспешил выкинуть из головы те семь лет, по прошествии которых он был обязан вернуть русалку. И про чаек Крет решил тоже забыть, однако вскоре вспомнил о них в разговоре с рабыней.

*3*

Племя ласточек жило в развалинах города, который некогда населяли люди. Город находился в горной долине. Много лет назад в этих краях случилось наводнение, вызванное сильным дождем, который шел на протяжении долгих трёх месяцев. Вода поглотила город, и его обитатели, спасаясь, были вынуждены спешно покинуть свои дома. На лодках и плотах люди уплыли в неизведанную даль в поисках новой суши и счастливой судьбы.

Спустя время вода ушла из этих мест, оголив брошенные дома и усыпанные ракушками улицы. Первыми в город вернулись ласточки. Они принялись с энтузиазмом строить гнезда, прилепляя их по обыкновению к крышам домов. Вскоре появилось на свет новое поколение птиц. Птенцы неистового галдели, их пернатые родители беспокойно кружились над крышами по-прежнему мертвого города. Ласточки ждали людей, без которых птицам жилось тоскливо и пусто, но люди так и не вернулись. И ласточки одичали, стали непримиримыми и огрубели душой. Они выбрали себе царя, который в тот же день повел их на войну против соседней пернатой стаи, жившей в рыбацком селе неподалеку от моря.

Шло время, племя ласточек из ущелья стало самым могущественным в округе, а их город птицы из других племен прозвали Черной тучей из-за того, что когда воинственные ласточки отправлялись на очередную войну, их многочисленная стая закрывала собой солнце и небо.

Вот в этот город, Черную тучу, чайки и принесли на тростниковом плоту русалку. Забрав золото, чайки улетели, а Насия осталась в окружении птиц, которых раньше никогда не встречала. Они были заметно меньше чаек, их изящные миниатюрные тела были гладкими и обтекаемыми, как туловища морских котиков, с которыми русалка любила играть. Зато крохотные хвостики ласточек, к удивлению Насии, оказались похожими на ее хвост, разве что вырез в птичьем хвосте был глубже и острее.

Ласточки к появлению незнакомки поначалу отнеслись враждебно. Они неистово летали над ней, оглашая окрест яростными, тревожными криками, словно русалка была не обычной пленницей, а предвестницей смертельной бури. Лишь один птах, с виду самый молодой и непосредственный, стал с любопытством разглядывать незваную гостью. Он бесцеремонно сел Насии на плечо и что-то приветливо ей чирикнул.

— Ласвъю, немедленно оставь ее! – недовольно одернул его Крет. – Негоже царскому сыну привечать рабыню.

Юнец мигом вспорхнул с русалки и послушно отлетел в сторону отца. Насия тотчас смекнула, что добрый юный птах – царевич ласточек. Она проводила его благодарным взглядом и безутешно вздохнула: ей резануло слух слово «рабыня». Русалка грустно подумала, что отныне она больше не принцесса, а служка у своих пернатых хозяев. Теперь ей суждено привыкать к новой доле, как бы при этом ей ни было больно и тяжело.

— Кто ты, чужачка? – настороженно уставился на новую рабыню царь ласточек. – Ты не птица, не рыба и не зверь. Никогда не встречал более уродливого создания, чем ты.

Затем, смерив русалку презрительным взглядом, Крет добавил:

— Ты слишком большая, чтоб жить в наших гнездах. И слишком неумела и неуклюжа, чтоб служить мне рабыней. Переночуешь в мертвом доме, а завтра я решу твою судьбу.

Обречённая русалка заночевала, как велел предводитель ласточек, в заброшенной хижине. К своему счастью, Насия приглянулась местной колдунье. Ею была птица странной породы: с белыми глазами, черным прошлым и золотой искрой в дряблой от старости душе. Она тайком дала Насии волшебное зелье и, пока та спала, превратила ее из морской русалки в фантастическую пернатую – отрезала ей полхвоста, разделила его на две части и вживила их в плечи русалки А когда утром Насия пришла в себя, колдунья разгладила ее неопытные крылья, а затем показала ей, как выглядит город с высоты птичьего полета. Не прошло и семи дней, как русалка-ласточка научилась летать не хуже своих хозяев.

— Вижу, ты все хватаешь на лету, – похвалил ее царь. – Но этого мало. Ты должна обеспечивать нас пищей, научиться строить гнезда и развлекать. Иначе я верну тебя чайкам раньше оговоренного срока.

Призадумалась Насия, как ей добывать пищу для прожорливых ласточек, но так ничего и не смогла придумать. И тут ей помог один случай. Русалка поселилась в той лачуге, в которой провела свою первую ночь среди птиц. Дом был ветхий и запущенный. Насия вздумала в нем убраться и навести порядок – натаскала воды из ручья, вымыла полы и принялась сметать с потолка паутину… да и стала как вкопанная. Напомнила паутина Насии сети, которыми русалки ловят рыбу. Она обыскала весь дом и, когда уже отчаялась что-либо найти, вдруг обнаружила в старом чулане веретено с нитью. Взялась русалка плести, и худо-бедно вышла у нее сеть, да не простая, а с ячейками столь мелкими, что сквозь них не мог пролететь даже комар.

— Что ты делаешь? – спросил Насию любознательный Ласвъю. Он повсюду следовал за рабыней и совал птичий нос в ее дела.

— Погоди, скоро сам все увидишь, – пообещала она.

Взлетела Насия с чудо-сетью, один конец ее привязала к первому облаку, а другой – ко второму. К вечеру смекалистая рабыня наловила столько комаров и мошкары, что ими можно было бы насытить десять таких птичьих стай, как племя ласточек.

— Ты нравишься мне все больше, Насия, – в другой раз похвалил ее Крет. – Ложись-ка спать, а завтра построй мне три дюжины новых гнезд.

Ночью Насии не спалось. Она вспоминала родительский замок, свое беззаботное детство, особенно, как она любила ловить морских бабочек, а из морских роз складывала дивные букеты. Ещё принцесса вспомнила свою нянечку: ах, какую вкусную кашу варила черепаха Паффа из морского риса!

Утром русалка отправилась в знакомый чулан, отыскала в нем среди обветшалой и подгнившей памяти о былых хозяевах мешок зерна. Она растолкла зерно в ступе и сварила кашу. Однажды Насия увидела, как нянечка разводит в очаге огонь, и сейчас эти знания ей пригодились. Благо кресало с кремнем нашлись в том же чулане.

Каша получилась такой густой и клейкой, что русалка не долго думая слепила из нее гнездо. Потом ещё и ещё. И так до тех пор, пока не кончилась каша.

Ласвъю оказался поблизости и непременно склевал бы те съедобные гнезда, если б не бдительная колдунья: заметив простодушного птаха, она тут же прогнала его прочь, будто он был простой ласточкой, а не царским сыном.

— Ровно три дюжины, как я велел, – пересчитав гнезда, удовлетворённо взмахнул крыльями Крет и одарил рабыню восхищенным взглядом. – Из какой же глины ты слепила гнезда?

— Это не глина, а зерно, Ваше Величество, – ответила русалка-ласточка, пряча за спину руки, к которым прилипли кусочки каши.

— Хм, толково придумано – сразу и жилье, и пища. Что ж, осталось последнее задание – придумай, как развлечь стаю. Если выполнишь это задание, я сделаю тебя свободной. Захочешь – оставайся с нами, а нет – можешь вернуться домой.

— А как же уговор с чайками? – удивилась Насия.

— Это не твоя забота. Что-нибудь да придумаю, – пообещал Крет.

Снова оставшись одна, стала русалка размышлять, как ей развлечь ласточек, к которым она успела привыкнуть и прикипеть душой. Но вскоре ни птицам, ни русалке стало не до веселья: на Чёрную тучу внезапно напало племя ястребов. Много ласточек погибло в бою с хищными птицами и пало бы ещё больше, если б не находчивая и храбрая русалка-ласточка.

В тот день случилась ужасная гроза. Молнии тут и там подпаливали соломенные крыши пустых хибар, а гром громыхал такой, что перепуганные ласточки попрятались в своих гнездах и боялись высовываться наружу. С царем остались лишь его сын и горстка преданных и бесстрашных птиц. Но силы были слишком неравны. Алчные ястребы легко расправлялись с безоружными и слабыми перед ними ласточками.

По привычке Насия метнулась в чулан, в надежде найти хоть какое-нибудь оружие. Но ей попалась на глаза лишь старая кочерга. Взмыла с ней русалка-ласточка в грозовое небо и кинулась в атаку на грозных хищников. Но что ее печная кочерга против вражеских боевых мечей! Ударил один самый свирепый ястреб мечом по кочерге – и тотчас разлетелась она на чугунные осколки.

Насию охватило отчаяние. И тут она вспомнила о колдунье и помчалась к ней.

— Выкуй мне меч! – потребовала рабыня, едва влетев в дом колдуньи.

— Я бессильна сделать то, о чем ты просишь, – развела седая птица ветхими крыльями. – Ведь я не кузнец, а чародейка.

— Ах, как жаль, что погибнут ласточки! – приуныла после этих слов русалка.

— А вот смиряться с судьбой не следует, – попыталась приободрить ее старая мудрая колдунья. Она выглянула из своей хижины, проводила тревожным взглядом молнию, огненным росчерком расписавшую небо, и неожиданно промолвила: – Зачем тебе чужой меч, когда у тебя есть два своих?

— О чем вы, бабушка? – не поняла Насия.

— Покажи руку, – велела колдунья.

Русалка беспрекословно повиновалась. Вещая птица миг-другой рассматривала кольцо на руке Насии. А затем что-то прошептала себе под нос, хлопнула крыльями и вдруг показала кукиш небу. А в следующее мгновение небеса раскололись, словно спелый орех, и выпустили наружу пламенное ломанное копьё. Не успела русалка как следует испугаться, как молния ударила точно в ее кольцо – и рабыня лишилась чувств. А когда пришла в себя, обнаружила, что кольцо куда-то пропало. Зато откуда ни возьмись появились два меча, точь-в-точь таких, как те, что были отчеканены на ее кольце. Поблагодарив колдунью, схватила Насия те мечи и в другой раз ринулась на вражескую стаю.

Видя, с какой отвагой его рабыня бьётся с ворогом, царь ласточек призвал к себе последних воинов и повел их в бой. За считанные мгновения русалка и ласточки разбили ястребиное войско, а те пернатые хищники, кто спаслись, бросились наутёк. В том бою погибло много бесстрашных ласточек, а их царь был смертельно ранен.

— Ты сражалась как герой, – сказал, умирая, русалке Крет. – Хотел бы я видеть тебя своей невесткой.

— А как же Ласвъю? – растерялась от неожиданности Насия. – Может, у него иная избранница?

— Мой сын давно и самозабвенно любит тебя, – слабо улыбнулся царь. Подозвав к себе Ласвъю, он проговорил каменеющим клювом: – Объявляю свою волю: царевич возьмёт в жены русалку, и она по праву станет царицей нашего племени!

Но Насия не слушала царя. Ей было жаль правителя ласточек, так благосклонно отнесшегося к ней.

— Я не успела выполнить вашу последнюю волю – развлечь вас и племя. Ваше Величество, позвольте мне вас утешить!

И русалка запела колыбельную, которую ей в детстве пела нянечка Паффа, и под нежные, тихие звуки песни царь уснул навсегда.

Ласвъю исполнил отцовскую волю – после окончания траура женился на Насии. И бывшая рабыня стала царицей. А спустя время у них родилось трое детей. К удивлению их родителей, они не были похожи ни на ласточек, ни на русалок.

— Это – человеческие детёныши, – едва взглянув на них, заявила вдруг колдунья. Взяв молодых царя и царицу за кончики крыльев, она свела их вместе. – Природа мудра. В ваших детях она соединила между собой несоединимое и дала жизнь совершенному.

*4*

С той поры зажили молодые царь с царицей счастливо, не задавая себе и друг другу лишних вопросов и не гадая о том, как долго продлится их счастье. Да и не до того было Ласвъю и Насии. Все их мысли, дни и дела были посвящены детям: мальчику и двум девочкам. Они росли так стремительно, что вскоре легко обогнали прыткий птичий календарь и оставили далеко позади память об их дне рождения. Ласвъю с любовью называл детей птенцами. Насии тоже нравилось так называть малышей, несмотря на то что они не имели ни малейшего сходства с птицами.

Дети непрестанно удивляли родителей своей сообразительностью и сноровкой и подбрасывали царю с царицей сюрпризы, которые с трудом могла растолковать даже мудрая колдунья. В ночь, когда мальчику и двум девочкам исполнился год, у них сзади выросли крылья ласточки и хвост русалки. Утром хвост и крылья исчезли, но в полночь вновь появились. На следующие день и ночь все повторилось. Загадочные превращения с ее детьми лишили царицу покоя. Она пыталась найти объяснение ночным чудесам и утренним избавлениям от них, но ей так ничего и не пришло в голову. Осознав, что ей самой не разгадать тайну, Насия обратилась к колдунье.

— Что бы это значило, бабушка?

— В каждом человеке живут зверь, птица, змея и рыба. У одних людей это видно воочию, другие научились прятать в себе разные сущности и извлекать из них страх и выгоду. Но это еще не все. Сдается мне, госпожа, в души твоего сына и дочерей вещий случай занес семена счастья и горя. И я бессильна предугадать, чьи семена первыми пустят ростки.

Первыми дала всходы беда. Она нагрянула внезапно, застав врасплох не только царское семейство, но и все племя ласточек. В тот день, когда судьба вздумала о себе напомнить, неожиданно пропали дети. Первой обнаружила пропажу колдунья, которую царица уговорила служить в их доме нянечкой и вестницей добрых новостей. Ближе к рассвету она вдруг разбудила Насию и с виноватым видом призналась ей:

— Вынуждена вас огорчить, госпожа: ваши птенцы исчезли!

— Как ты могла допустить такое?! – подхватившись на своем ложе, раздраженно воскликнул Ласвъю. – Ты была обязана не смыкать глаз и оберегать наших детей!

— Я так и делала, мой господин, – понурилась старая птица. – Но кто-то оглушил меня во сне, и я потеряла сознание.

— Как это могло случиться? – взволнованно спросила Насия.

— Ах, госпожа, если б я только знала! – в волнении заломила дряхлые крылья ласточка-чародейка. – Произошло это так неожиданно и быстро, что я даже не успела произнести заговор о защите. А когда очнулась, то обнаружила вот это.

И колдунья протянула царице безобидный птичий пушок.

— Это чайки! – испуганно вскричала Насия. – Такие перья только у них!

— Но зачем они похитили наших детей? – удивился молодой царь. – Что им надо от них?

— Чайкам нужны не наши птенцы, а я, – сразу все поняв, поникла головой русалка. Спросила слабым голосом: – Какой сегодня день?

— Ровно семь лет, как я познакомился с тобой, моя любовь, – с нежной улыбкой сказал Ласвъю. – Я ясно помню этот день. Тогда дикие чайки явились к нам в город и вынудили моего отца купить у них незнакомую русалку. О, как я благодарен судьбе, что отец согласился на условия сумасбродных птиц и выкупил у них тебя, дорогая!

— Спустя семь лет чайки вернулись за мной, – печально вздохнув, сообщила Насия.

— Но я ни за что не отдам им тебя! – храбро заявил царь. Царица ему ничего не ответила. Она была не только старше и мудрей своего супруга – ее любовь к нему была сильней и глубже. А безопасность детей Насия ставила выше своей свободы и жизни. Русалка была хорошей матерью.

А вскоре к царю и царице ласточек явились посланники племени чаек. Верховодил ими грозный, безжалостный птах по имени Чаби. Приглядевшись, Насия с трудом узнала в нем ту юную чуткую, отзывчивую птицу, что заступилась за нее в день, когда чайки нашли ее на берегу моря. Птах возмужал, обрел черты бесстрашного воина, но при этом навсегда утратил былое благородство и сострадание.

— Рабыня, ты летишь с нами! – с порога бесцеремонно заявил предводитель воинственных чаек.

— Но она давно не рабыня, а царица нашего племени, – попытался защитить жену Ласвъю и тут же обмер на месте – Чаби молниеносно приставил к его горлу меч.

— Не стой у меня на дороге, – усмехнулся суровый птах. – Иначе мне придется убить и тебя, и твоих детей.

Повернувшись к Насии, он внезапно наотмашь хлестнул ее крылом по лицу и свирепо добавил:

— Эта рабыня наша! Мы, чайки, никогда не отказываемся от того, что принадлежит нам по праву.

С этими словами Чаби швырнул под ноги царю ласточек мешок с золотыми монетами и снова потребовал, чтоб русалка летела с ними.

— Можно мне проститься с детьми и мужем? – понурив голову, попросила она. В тот момент, когда Насия вновь ощутила себя жалкой, беззащитной рабыней, что-то шевельнулось в загрубевшей от войн и безлюбия душе вожака чаек. На какой-то миг в его глазах вспыхнул знакомый русалке живой огонек, какой был давным-давно у прежней, юной чайки – но уже в следующий миг птичий взгляд погас и обуглился.

Чаби все же смилостивился и дозволил Насии проститься с семьей и племенем. Птах дал знак своему окружению, и в царский дом ввели детей Ласвъю и Насии.

Ах, как обрадовалась она, что они живы! Русалка-ласточка расцеловала птенцов, обняла на прощание мужа, с благодарностью поклонилась всему племени, а затем покорно и без единого упрека отдалась судьбе, как отдается ветру опавший с дерева лист или буре одинокое суденышко, внезапно застигнутое в море бездушной стихией.

Равнодушно размахивая крылами, некогда подаренными ей доброй колдуньей, Насия безропотно устремилась за стаей чаек. Казалось, русалка навсегда утратила веру в счастье и смирилась с участью рабыни. Как вдруг ее грудь пронзила острая боль, точно незримая игла уколола ее в самое сердце – и эта боль оказалась вещей. Когда стая чаек с пленницей вылетела из города, русалка не удержалась и оглянулась, чтоб напоследок увидеть дом, в котором остались ее муж и дети, и в тот же миг заметила черный дым, поднимавшийся над их жилищем. Такой же дым окутал крыши других домов. Сквозь мрачные клубы пробивались языки хищного пламени, они рвались в небо и словно хотели сжечь и его.

— Вы подожгли город! – в отчаянии крикнула Насия предводителю чаек. – Как вы могли так поступить?! Ведь я согласилась лететь с вами. Нужно немедленно вернуться и потушить пожар!

— Не указывай королю, что ему следует делать! – надменным голосом оборвал Чаби русалку.

— Королю? – удивилась она. – А куда делся ваш прежний правитель?

— Горач умер, а власть передал мне, – коротко ответил Чаби.

— Ваше Величество! – взмолилась Насия. – Спасите моих детей!

— Забудь про них, – снова резко отозвался свирепый птах. – У тебя ещё будут новый муж и новые дети.

— Никогда! – вмиг забыв про покорность, гневно вскрикнула русалка. – Никогда этому не бывать!

— Что ж, тогда суждено тебе до конца дней твоих быть моей рабыней!

Презрительно зыркнув на русалку, Чаби отвернулся от нее и больше не заговорил с ней до самого конца пути.

*5*

Спустя время птичье племя прилетело к знакомому морю, над которым нависал все тот же обрывистый берег. В нем темнели, словно погасшие звезды, брошенные норы, в которых когда-то жили чайки. Не найдя счастья на чужбине, птицы вернулись домой. Они были опустошены гибелью старого короля и рухнувшими надеждами. Чайки безмерно устали и утратили былой интерес к путешествиям. Теперь птицы хотели от жизни лишь сытого покоя и земной безмятежности. Большое племя чаек спасовало перед судьбой, кроме одной-единственной птицы – их короля.

— Я слышал, ты была хорошей рабыней, прежде чем стать царицей жалких ласточек. Отныне ты будешь служить мне! – велев русалке явиться к нему, объявил Чаби. – Приказываю тебе наловить столько рыбы, чтоб ею хватило накормить три таких стаи, как мое племя. И чтоб к вечеру берег сплошь блестел серебром рыбьих спин!

Ничего не ответила на это Насия. Ее крылья вновь безвольно обмякли, а пустой взор слепо провожал облака, вольно плывшие по небу. Смерив Насию подозрительным взглядом, Чаби сурово изрек:

— Но не вздумай, рабыня, сбежать от меня – я отыщу тебя, где бы ты ни спряталась, и жестоко накажу за побег!

Русалка-ласточка не стала возражать властолюбивому повелителю чаек. И спасаться бегством тоже не стало. Ее семья сгинула в безжалостном огне, и теперь ей не давала покоя лишь одна мысль: Насия жаждала отомстить королю и его племени за гибель мужа и детей.

На следующий день, ни слова не сказав королю, она отправилась в рыбацкое селение, находившееся у подножия склона, в котором поселилось племя чаек. Возле одной из хижин Насия подобрала кусок старой рогожи и накинула на себя, подобно плащу, чтоб скрыть от любопытных глаз свои крылья и хвост. Затем русалка вошла в дом и уговорила двух рыбаков одолжить ей на три дня их сеть.

— Мы дадим тебе невод, если ты выполнишь два наши условия, – сказал рыбак, который был постарше. От него несло рыбным потом и дешевым ромом. – Недавно в здешних местах повадились летать чайки. Они воруют наш улов раньше, чем мы вытягиваем из моря сеть. Оттого мы с братом вот уже несколько дней как живём впроголодь. Ты должна поймать нам столько рыбы, чтоб мы могли ею вдоволь насытиться!

— Но это ещё не всё, – продолжил второй, молодой, рыбак. – Приведи к нам того, кто правит племенем чаек.

— Хорошо, – согласилась Насия. Она взяла сеть, полетела к морю и принялась ловить рыбу. Набилось ее в невод видимо-невидимо! К русалке стали прилетать чайки. Они спрашивали, не угостит ли она их рыбой, но она всякий раз отвечала им, что сеть пуста.

Два дня Насия ловила рыбу и отдавала ее рыбакам. На третий день она опять забросила в море невод, а один конец его привязала к камню. Когда в сеть угодило рыбы больше, чем в предыдущие дни, русалка полетела к королю чаек. Увидев ее, Чаби пришел в ярость.

— Где ты пропадала два дня, рабыня?! Мои птицы умирают от голода!

— Все это время меня преследовали неудачи, и только сегодня улыбнулось счастье, – кротко потупив взор, призналась русалка. – Ваше Величество, сеть такая тяжёлая от рыбы, что я не могу сама вытащить ее на берег. Прикажите своим подданным помочь мне достать невод.

Чаби немедленно позвал к себе стаю и велел чайкам сделать то, о чем попросила Насия.

— Летите с рабыней к морю и без рыбы не возвращайтесь!

Выслушав указания своего повелителя, птицы сорвались с места и дружно устремились к морю. Едва увидев плещущуюся в сети рыбу, голодные чайки стремглав ринулись вниз. Насытившись вдоволь, они отяжелели и все как одна запутались в неводе. Русалке только того и нужно было. Она мигом обрезала веревку, которой сеть была привязана к камню, – в тот же миг невод затонул и увлек за собой на дно стаю чаек.

Прознав про гибель своего племени, король рассвирепел и в гневе накинулся на русалку. При этом Чаби не учел того, что она была в десять раз сильней его. Насия легко совладала с самонадеянным птахом.

— Ты предал огню мою семью, – крепко сжимая его в руках, сказала Насия. – За это я могу свернуть тебе шею и ни разу об этом не пожалею. Но я дала слово людям. Ты и твое племя едва не заморили их голодом, воруя у них рыбу. За это рыбаки будут судить тебя по своим законам.

И русалка, как обещала, принесла рыбакам птичьего короля.

— Вы хотели вожака чаек-грабителей? Он ваш!

Насия отдала братьям птицу и улетела прочь.

— Не убивайте меня! – взмолился Чаби. – Я вам еще пригожусь.

— И как ты собираешься задобрить нас? – спросил старший брат.

— Я буду летать над морем и высматривать косяки рыб. Как только увижу их, сразу дам вам знать!

Простодушные рыбаки поверили хитроумной птице, но на всякий случай привязали к ее ноге верёвку и только после этого отпустили на волю. В первый же день бывший король чаек сделал братьев богатыми: они поймали столько рыбы, что она не поместилась в их хижине. Тогда рыбаки продали на рынке излишек улова, а на вырученные деньги купили рома. Заперев чайку в клетке, братья пьянствовали и веселились до самой ночи, а когда стемнело, зажгли свечу. Один из пьяных рыбаков невзначай уронил свечу на пол, и в хижине вспыхнул пожар. Прожорливый огонь не пощадил ни одну живую душу, оказавшуюся по воле судьбы в том доме: ни людскую, ни птичью.

Весть о нежданном пожаре мигом разнеслась по округе. Узнав эту печальную новость, жители рыбацкого селения ещё долго гадали, что послужило причиной пожара: жадность братьев-рыбаков, их пьянство или чья-то карающая рука или крыло. Лишь одна русалка так и осталась в неведении, что стало с коварной чайкой, после того как она отдала ее судить двум рыбакам. К тому времени, когда случился пожар, Насии здесь уже не было. После гибели ее семьи и отмщения за нее жестокосердным чайкам русалку уже больше ничего не удерживало на суше. Насия соскучилась по родному дому. Она прыгнула в море и, энергично двигая крыльями, как плавниками, устремилась в ту сторону, куда указывало ее еще молодое сердце, – где под толщами темной воды должен был находиться дворец ее отца.

*6*

Поплыла Насия туда, где вода была черней ночи. Чем глубже погружалась русалка в густую солёную синь моря, тем светлее и радостней становилось у нее на душе. Мало-помалу она вспомнила путь домой, ту суровую и одновременно гостеприимную стихию, в которой прошли ее русалочье детство и юность. Насии попадались навстречу диковинные обитатели мрачных глубин: рыбы с тремя глазами и светящимся рогом, звёзды, издающие шум ветра, который не могла заглушить даже немая бездна, ежи, в иглах которых запутались лучи солнца, морские коньки, уносившие на спинах чье-то краденое счастье – русалка всем радостно махала крылами, как самым близким знакомым.

Насия была на седьмом небе от счастья! Как вдруг произошло непредвиденное. Откуда-то сбоку возникли чудовища. Их было десятка два. У монстров были гигантские прозрачные головы и птичьи крылья. Заметив Насию, чудовища тут же бросились за нею в погоню. Русалке пришлось спасаться бегством. Изо всех сил она забила хвостом, заработала крыльями и, к своему счастью, смогла оторваться от преследователей.

Испуганная и обессиленная, она наконец опустилась на самое дно моря, где возвышался дворец короля русалок. Ах, как затрепетало сердце в груди Насии при виде отчего дома! Она мигом забыла про жутких чудовищ, зато вспомнила о потаенной двери – черном входе, который много лет назад показала ей черепаха Паффа. Насия направилась было к тайной двери, чтоб незамеченной проникнуть во дворец, как вдруг угодила в засаду, устроенную королевскими стражниками.

Солдаты схватили русалку и поволокли ее во дворец. Пока ее куда-то тащили, она успела осмотреться. Дворец неузнаваемо изменился с тех пор, как она убежала из него: казалось, здесь поселились печаль и одиночество. А еще, что крайне озадачило Насию, повсюду были следы людей: тут и там на стенах висели рыбацкие сети, мужские шляпы и сапоги, ножи и гарпуны, курительные трубки и бутылки, на дне которых светилось янтарное вино. Дворцовые залы и коридоры походили на человеческое жилище, точнее, на его жалкую, безнадежную копию. Русалка-ласточка еще отчетливо помнила, чем пахнет рыбацкая хижина, – потом сильных мужчин, их разудалым счастьем и неизбывным ужасом перед завтрашним днем, который невозможно превозмочь, а лишь залить дешевым ромом. Наконец стражники втолкнули Насию в королевскую приемную – в ней все оказалось иначе.

Стоило пленнице только переступить порог приемной, в которой в незапамятные времена правил ее отец, а до него – дед и прадед, как безграничное смятение овладело русалкой. Напротив ее на троне восседал молодой русалий в роскошных одеждах, свидетельствовавших о его благородном происхождении и высоком сане. У незнакомого правителя было невозмутимое выражение лица, словно ему не было никакого дела до происходящего. Вероятно, это принц, решила Насия. Надеюсь, мне удастся познакомиться с ним поближе и узнать причину его безразличия. Но было еще кое-что, что поразило русалку-ласточку гораздо сильней, чем встреча с юным принцем. Рядом с ним, держась чрезвычайно развязано и нагло, находилось одно из чудовищ, напавших на русалку. Всмотревшись в него, Насия не поверила своим глазам. Тот, кого она приняла за монстра, оказался чайкой! На ее голову был надет рыбий пузырь, с помощью которого птица могла дышать под водой. Чайка тоже узнала Насию.

— Ваше Высочество, отдайте мне эту русалку! – бесцеремонно потребовала чайка. Голос ее прозвучал в пузыре глухо и слабо, словно раздался из глубины птичьей норы. – Она погубила нашего короля и все наше племя! Лишь мне и ещё нескольким соплеменникам удалось спастись. Эта русалка должна быть показана за свои злодеяния!

Ни слова не говоря принц сошел с трона, равнодушно оглядел со всех сторон русалку, за плечами которой были сложены птичьи крылья, и встал за ее спиной.

— Тюлаш, я не отдам тебе эту морскую деву, – наконец произнес принц. – Она моя гостья.

— Но, Ваше Высочество! – не хотел уступать принцу мстительный птах. – Мы дадим вам за нее много золота и оставим в покое ваш дворец!

— Ха-ха-ха, – все так же стоя за спиной Насии, звонко рассмеялся принц. Внезапно он выхватил кинжал и приставил его к горлу русалки. – Уходи прочь, Тюлаш! Эта дивная дева отныне моя. Я подумаю, как с ней поступить.

Яростно щелкнув клювом, заносчивый птах был вынужден тотчас покинуть дворец русалок. А принца будто подменили. Он спрятал оружие и, подав руку гостье, проводил ее в свои покои. Насии узнала их: когда она была еще очень молода и почитала своих родителей, эта комната служила ей спальней.

— Как тебя зовут, незнакомка? – с привычным равнодушием спросил принц.

— Насия, – таким же бесцветным голосом ответила русалка.

— Мое имя – Безая, – немного оживился хозяин дворца. Встав вновь за спиной русалки, принц осторожная погладил ее крылья. – Знаешь ли ты, Насия, что ты необыкновенная? Признайся, откуда у тебя крылья?

— Их сделала из моего хвоста одна старая птица-колдунья. А еще она научила меня жить двумя жизнями – ласточки и русалки.

— В тебе больше загадок и смыслов, Насия, чем в нашем необъятном море.

Помолчав, принц добавил с тем же невозмутимым выражением лица:

— Воинственные чайки могут скоро вернуться и силой тебя забрать. Я мог бы жениться на тебе, Насия, и спасти твою жизнь, но не сделаю этого.

— Я недостаточно красива? – грустно улыбнулась русалка.

— Нет, ты очень красива, – так же печально отозвался русалий. При этом ни одна черточка на его прекрасном лице не дрогнула и не выдала его чувств. – Но я не возьму тебя в жены. Это невозможно, ведь я не принц.

С этими словами русалий резким движением провел рукой по лицу – и в следующий миг маска упала к его ногам.

— Ах! – не удержавшись, воскликнула Насия. Ее изумленному взору предстала русалка, не менее красивая, чем она. Безая была заметно младше Насии и, что удивительно, в чертах ее отныне настоящего лица проглядывалось необычайное сходство с русалкой-ласточкой.

— Ты поражена тем, кем я оказалась на самом деле? – приветливо улыбнувшись, спросила Безая. – Быть принцессой не меньшее счастье, чем быть наследником короля.

Она взяла в свою руку руку Насии и нежно пожала ее. И в этот момент русалка-ласточка заметила на безымянном пальце принцессы кольцо. Оно было точь-в-точь таким же, как то, что много лет тому назад вручила ей черепаха Паффа.

— Откуда у тебя это кольцо? – дрожа от волнения, спросила Насия.

— Его мне подарила матушка на мое пятилетие, – удивленно ответила Безая. – Почему ты спросила об этом?

— Давным-давно у меня было такое же кольцо. Оно досталось мне от прапрадеда.

— Что-о?! – на этот раз пришел черед изумляться принцессе. – Выходит, мы с тобой сестры, раз у нас у обеих фамильные кольца королей русалок. Дай же я обниму тебя, родная сестрица!

— Вот так встреча! – в сердцах вскричала Насия и, не сдерживая слез радости и восторга, бросилась в объятия сестры.

— Мне не терпится увидеть твое кольцо. Покажи же его скорей! – попросила Безая.

— Прости, я не смогу этого сделать, – виновато развела руками Насия. – Несколько лет назад мне пришлось сражаться за одно маленькое, но гордое птичье племя. У меня не было оружия, но я очень хотела спасти беззащитных птиц. Я обратилась за помощью к небу, и оно меня услышало. Небеса ударили молнией точно в мое кольцо и перековали его в два волшебных меча. Благодаря им я разбила полчища крылатых хищников и спасла свое племя.

— Я восхищена твоими подвигами, сестра! – искренне призналась Безая. Затем смущенно вздохнула. – По сравнению с тобой моя короткая жизнь скучна и однообразна.

— Расскажи мне свою историю, сестричка, – снова обняв Безаю, ласково попросила Насия.

— Ах, мне нечего рассказывать. Когда ты не вернулась с той давней морской прогулки, мама решила, что ты погибла во время шторма. А через два года, чтоб не унывать, она родила меня. К тому времени отца уже не было в живых. Он не дожил ровно месяц до моего дня рождения, так и не смирившись с твоей утратой. Пришлось матери сесть на трон и взять управление королевством в свои руки. Но у нее это плохо получалось: она была прекрасной женой, но бездарной правительницей.

— Почему ты решила стать юношей? – спросила Насия.

— Местный народ не уважал свою королеву. Однажды она ушла в мир иной, где с нескрываемой радостью воссоединилась с любимым мужем. Я осталась одна и была вынуждена придумать этот маскарад, – Безая пнула ногой маску, лежавшую подле ее хвоста. – Я надела маску и предстала в ней перед своими подданными. Я объявила им, что королева родила принца, но из-за мечты иметь дочь выдавала меня за принцессу. Если б хоть одна русалка заподозрила в моих словах обман и узнала, что дворцом правит не принц, а принцесса, народ давно сверг бы меня.

Рассказывая свою историю, Безая безутешно плакала. Внезапно она схватила Насию за руки и в отчаянье взмолилась:

— Сестра, помоги мне сбежать из дворца! Я больше не хочу выдавать себя за принца. Отныне я желаю быть тем, кем родилась – твоей младшей сестрой!

— Ладно, – согласно кивнула Насия. – Когда-то мне уже приходилось бежать. Тогда я одновременно обрела свободу и рабство, любовь и ненависть, счастье и горе. Но это были мои лучшие годы.

Поцеловав сестру, Насия повела ее к черному входу.

— Ты что-нибудь знаешь, как сложилась судьба моей нянечки – черепахи Паффы? – мимоходом спросила русалка-ласточка.

— Нет, я впервые слышу это имя, – пожала плечами Безая. – Я росла без няньки, меня воспитывала моя матушка.

Через тайную дверь русалки незаметно покинули дворец и поплыли куда глаза глядят. В этот раз море было спокойным и любящим. Заботясь о судьбе двух сестер, оно дало им в помощь теплое течение. Не успели русалки опомниться, как это течение вынесло их к берегу.

*7*

Выбравшись на сушу, Безая в тот же миг увидела перед собой юношу и обомлела. Незнакомца можно было бы назвать зверем, но у него было голое тело, чью мужественную наготу не могли скрыть даже шкуры, прикрывавшие грудь, и набедренная повязка. Его можно было бы сравнить с птицей, но в его молодой, неопытной душе не осталось ни единого всполоха воспоминаний о тех временах, когда его безвестные предки парили над здешним морем и скалами так же вольготно, как прародители нынешних птиц. Его можно было бы принять за русалия, невзирая на то, что у него отродясь не было хвоста, а вместо рыбьих чешуек на его ладном теле блестели и переливались на солнце капли морской воды, но он слишком крепко стоял на земле. Его можно было бы счесть даже за монстра, если бы не его улыбка, подобно неотразимому рыбацкому ножу, поражающая в самое сердце. Вот в эту улыбку молодого рыбака и влюбилась Безая.

Юноша тоже заметил двух прекрасных незнакомок и, приветливо махнув им, пригласил войти в его хижину.

Рыбак был красив, строен и пах так же волнующе и нестерпимо, как вещи, висевшие во дворце русалок. Вдохнув этот несносный, манящий запах, Безая почувствовала, как у нее закружилась голова, как забилось сердце, как сладко запела плоть. Отдавшись внезапному влечению, принцесса безоговорочно последовала за юношей. Как вдруг, резко остановившись, она грубо оттолкнула от себя старшую сестру.

— Насия, с рыбаком пойду лишь я одна.

— Но, сестра, он пригласил к себе нас двоих, – попыталась возразить русалка-ласточка.

— Ты слышала, что я сказала?! – внезапно разозлилась Безая. Она вдруг бросилась на сестру с ножом, и если б не сильные, ловкие руки рыбака, вовремя перехватившие нож, неведомо, во что бы вылилась ярость сумасбродной принцессы.

— Я не отдам его тебе, Насия! – истошно кричала она, пока юноша оттаскивал ее от потрясенной сестры. – Я давно мечтала о таком мужчине! Всю жизнь хотела жить среди людей!

— Что с тобой, сестра? – в страхе попятилась от нее Насия.

— Можешь забрать себе мой дворец, только откажись от него! – ударив оземь хвостом, капризно потребовала Безая.

— Я только нашла тебя, сестра, а ты уже спешишь отказаться от нашего родства, – укоризненно произнесла Насия. – Прощай!

Не оглядываясь, русалка-ласточка побрела по берегу. Не в силах унять обиду и разочарование она стала помышлять о смерти, и та словно услышала ее просьбу. Неожиданно на русалку с неба накинулась птичья стая. Это были чайки. Верховодил ими знакомый Тюлаш.

— Вперед, братья и сестры! – злобно горланил он. – В этот раз рабыня русалка не уйдет от возмездия, и мы наконец отомстим за нашего короля и племя!

Насию охватило безразличие. Опустив безропотно руки и крылья, она покорно ждала своей неминуемой участи. И вдруг произошло нечто невероятное! Наперерез чайкам откуда ни возьмись кинулись четыре ласточки: три совсем юных и одна взрослая птица. Ах, как они бесстрашно и мастерски сражались с неприятельской стаей и вскоре обратили чаек в бегство. Лишь упрямый Тюлаш продолжал оказывать сопротивление таинственным спасителям русалки. Тогда та ласточка, что была постарше, на всей скорости налетела на вожака чаек и рассекла его острым крылом, как мечом, пополам.

Разделавшись с чайками, бесстрашные ласточки неожиданно устремились к русалке. Каково же было ее удивление, когда она узнала в спасителях своего мужа и детей. За годы разлуки сын и дочери заметно выросли и при этом напрочь утратили сходство с людьми. Отныне это были красивые юные ласточки. Насия кинулась обнимать и осыпать их поцелуями.

— Я уже не надеялась увидеть вас живыми, – заплакала от радости русалка-ласточка. – Как вам удалось спастись от смертельного огня?

— Мама, это все благодаря доброй бабушке колдунье, – принялся взволнованно рассказывать ее сын. – Она сделала из черного дыма белый дождь, а пламя превратила в рыжую птицу. А потом напоила птицу чудесной водой и отпустила в небо. И огонь в нашем доме тут же погас.

— В других домах тоже потушили пожар, – весело защебетав, добавила одна из дочерей русалки.

— Если б ты видела, мама, как рыжая птица летает! – восторженно воскликнула вторая дочь. – Быстрее молнии и дальше лунного луча.

— Вы тоже замечательно летаете, – похвалила детей Насия – А еще вы отважны и ловки, как настоящие воины!

— О, любимая, если б ты знала, как они превосходно плавают! – гордо сообщил Ласвъю. – Не хуже рыб.

— Не может быть! – не поверила Насия.

— Но это правда. Колдунья вживила нам троим жабры вечной рыбы Ресницы. Теперь мы можем отправиться с тобой в морское путешествие и ни о чем не беспокоиться.

— А где же сама колдунья? – оглядевшись, недоуменно спросила Насия.

— Ха-ха-ха, она оказалась не только искусной кудесницей, но и большой плутовской, – рассмеялся в ответ Ласвъю. – Каким-то чудом колдунья сумела омолодиться, а потом пришла ко мне и попросила взять ее в жены.

— А ты что же? – сурово нахмурила брови Насия.

— Я передал ей правление царством ласточек и вместе с детьми пустился на твои поиски.

— Мы нашли тебя, мама! – дружно защебетали мальчик и девочки ласточки и с трогательной нежностью прижались к русалке.

— А я нашла вас, мои дорогие, – улыбнувшись сквозь слезы, счастливо промолвила она. Затем, расправив крылья, она крикнула бодрым голосом: – Ну что, в путь?

— Да! – в один голос отозвались ее муж и дети. И в следующий миг они впятером ринулись в море.

Сперва путешественников все удивляло и радовало вокруг, но вскоре неопытные пловцы выбились из сил. Одна из дочек стала тонуть. Насия, кинувшись к ней, едва успела выхватить ее из мрачных объятий бездны.

— Смотрите, плавающий холм! – внезапно закричал мальчик ласточка и показал на нечто, темневшее вдалеке.

— В море не бывает холмов, есть только рифы, но это неважно, – устало возразила Насия. – Плывите к рифу. Передохнем на нем и продолжим путь.

Ах, какой чудесный сюрприз ждал путешественников! Ведь тем загадочным рифом оказалась черепаха Паффа.

— Я не верю своим глазам! Тетушка, неужто это ты?! – несказанно обрадовалась нежданной встрече Насия. Она с нежностью погладила панцирь своей старой нянечки: он стал еще шершавей, но, как и прежде, щедро дарил тепло.

— Ох, как же я долго ждала вас, моя госпожа! – шутливо проворчала Паффа. – Аж восемь долгих нескончаемых лет. И вот вы наконец здесь со мной, и теперь на моем панцире, как на небесном своде, появится новая звезда.

— А разве у черепах тоже бывают звезды? – недоверчиво поинтересовался юный птах.

— Еще какие звезды! Черепашьи, – важным голосом заявила Паффа и с заговорщическим видом подмигнула Насии – та все сразу поняла и улыбнулась. Подозвав к себе сына русалки-ласточки, черепаха вдохновенно продолжила: – Эх, малыш, если б ты знал, под какими дивными звездопадами прошла моя жизнь! Я держу в памяти имя каждой черепашьей звезды. А самая главная, знаешь, какая из них?

— Нет, – не отводя восхищенного взгляда от черепахи, честно признался мальчик.

— Насия – твоя прекрасная мать. Отныне к ней добавятся еще четыре звезды – ты, твои сестры и отец. Клянусь тебе, малыш, я буду служить вам так же верно и со всей душой, как когда-то служила маленькой русалке, моей драгоценной звездочке, – дочери короля.

Передохнув, Ласвъю и Насия поплыли дальше. Их легко обогнала черепаха: на суше грузная и медлительная, в воде она была невероятно проворна. На ее спине, заливаясь счастливы смехом, восседали дети ласточки и русалки.

— Долго нам ещё плыть, мама? – спросила одна из дочерей, которая едва не утонула, когда Насия поравнялась с черепахой.

— Всю твою жизнь, милая, – улыбнулась в ответ Насия. – Жизнь – это нескончаемое движение. Неважно, где и как мы его совершаем: в небе ли, море ли или на суше.

— Но иногда все же надо остановиться, чтоб перекусить, – неожиданно вмешался в разговор Ласвъю. – У меня от голода уже бурчит в животе. Слышите?

Все кругом рассмеялись после этих слов. Кроме мальчика ласточки, самого зоркого в семье. Он вдруг снова что-то углядел впереди и взволнованно закричал:

— Смотрите! Кажется, нас кто-то зовёт!

И вправду из морской глубины, разгоняя прочь сумрак и сомнения, лучились жемчужные огни дворца русалок.

Июль – август 2022 г.