Сказки из бомбоубежища
В одном городе жили люди. Большинству из них приходилось нелегко: простых горожан притеснял местный правитель. Он обложил налогами не только их торговлю и ремесла, но и вчерашний и завтрашний день. А еще в том городе жил человек по имени Бармалей. Это был рослый здоровяк с косматой гривой волос и неприятным, свирепым лицом. Бармалей жил совершенно один, без семьи и друзей. Горожане его откровенно недолюбливали и старались обойти стороной его неприветливую лачугу. Никто толком не знал, чем зарабатывал себе на жизнь Бармалей. Одни поговаривали, что он промышлял незаконной торговлей чужими надеждами и мечтами, которые скупал у пронырливых воришек снов и грез и перепродавал местным богатеям, пресыщенным особам, по ночам маявшимся от бессонниц, а днем изнывавшим от отсутствия жажды жизни. Другие горожане и вовсе полагали, что нелюдимый громила занимался ночным разбоем – обдирал до нитки последних романтиков и влюбленных, а их зыбкое, уязвимое счастье превращал в чернило, которым писал нескончаемый роман об одном безутешном неудачнике, безобразном снаружи и симпатичном внутри, на самом дне прозрачной озерной души.
Единственным и неизменным спутником Бармалея, не боявшимся его дурного нрава и злобных выходок, была Луна. Однажды она стала очевидцем того, как неприятный космач глубоко за полночь вышел из своей лачуги и, подозрительно зыркнув на небо, словно желая предупредить ночное светило, чтоб оно отказалось от своих намерений следовать за ним, направил стопы в неизвестном направлении. Но Луна от рождения была крайне любознательна и упряма. Наблюдать за людьми было ее, пожалуй, самой главной непреходящей страстью. Ах, сколько историй жизни, восхитительных и, наоборот, мерзких, ярких и, напротив, неприметных, скандальных и очень даже мирных, увидела она за свою долгую лунную жизнь! Но то, что вскоре случилось с Бармалеем, ей еще не приходилось видеть ни разу. Раздвинув в стороны тучи, зацепив их пасмурные руна за звезды-крючки, Луна с немым потрясением следила за событиями, которые стаей беспризорных теней вдруг набросились на человека, которого никто не любил в округе.
Брел себе Бармалей, брел по осиротевшим без людского гомона и брожения ночным улицам, шлепал тяжелыми башмаками по черным, словно кофейным, лужам, с треском наступал на пустые жестяные банки, равнодушно пинал бутылки с каплями чьих-то слез, как вдруг услышал впереди, в полквартале от себя, детский крик и ускорил шаг.
Каково же было удивление полуночного путника, когда он увидел того, кто так отчаянно звал на помощь. Это была необыкновенно крошечная, ростом с его мизинец, девочка. Ну и ну, такую грешно не то, что обидеть, – да на нее дунуть-то нельзя, покачал косматой головой Бармалей. Разлетится цветочной пыльцой, сольется с лунным светом – и никогда уж больше ее не встретишь. Однако было еще кое-что, что потрясло Бармалея сильней, чем миниатюрные размеры незнакомки. Когда громила подошел к ней ближе, то обнаружил три бездыханных тела, лежавших рядом.
— Они напали на меня и хотели убить, – всхлипывая, сообщила малышка. Вытерев слезы на щеках, она улыбнулась. – Но тут появился юный незнакомец. Он раскидал прочь разбойников, убил их, а затем исчез.
— Как звали твоего спасителя? – поинтересовался здоровяк и окинул настороженным взглядом нападавших. Даже ему, с его недюжинной силой, было б не просто разделаться с этими разбойниками: столь могучи и крепки были их тела.
— Я не успела спросить его имя, – смущенно призналась девочка.
— Что ж, моя помощь тебе не требуется, – пожал плечами Бармалей и отправился было дальше, но малышка увязалась за ним. Она стала клянчить, чтоб он взял ее с собой.
— Я не сказала тебе: тех разбойников было не меньше десяти. Благородный незнакомец справился только с тремя из них, остальные разбежались от страха. Но они могут вернуться, и тогда мне несдобровать. Возьми меня с собой!
— Не могу! – резко отрезал космач. Лицо его стало еще свирепей и нелюдимей. – У меня важное задание. Ты только будешь мне мешать.
— Если ты не возьмешь меня с собой, те разбойники обязательно вернутся и убьют меня, – вновь зарыдала малышка. – И ты будешь в этом виноват.
— Но я же сказал тебе: у меня задание, – растерянно развел руками громила.
— Что у тебя за задание? – перестав хныкать, хитро взглянула на него девочка.
— А ты никому не скажешь? – простодушный Бармалей присел перед ней на корточки.
— Мой рот на замке! – приложив крошечный пальчик к губам, поклялась пигалица.
— Я должен отыскать и убить правителя этого города Тара Хана. Это он устроил горожанам невыносимые условия жизни – организовал банды, которые грабят и мучают людей.
— Ничего себе, убить самого Тара Хана! – изумленно воскликнула кроха. – Я сразу заметила, что ты не похож на обычного разбойника.
В следующее мгновенье малышка стремглав вскарабкалась на колено Бармалея и помахала ему ручкой.
— Послушай, приятель, я могу тебе пригодиться.
— Но ты же очень маленькая, и у тебя нет оружия.
— Зато я могу пробраться незамеченной во дворец Тара Хана, разведать обстановку и даже выкрасть ключи от тайника, где вредный правитель прячет долговые расписки горожан.
— Хм, а это уже интересно, – одобрительно отозвался суровый космач. – Ладно, уговорила, я возьму тебя с собой.
— Ура! – радостно заверещала кроха.
— Да тише ты! Разбудишь весь город и сорвешь мне операцию, – с нарочитой строгостью одернул ее здоровяк. Он посадил малышку себе на плечо и продолжил путь.
— У тебя есть имя? – не поворачивая головы, спросил он.
— Конечно! – охотно ответила она. – Меня зовут Дюймовочка.
— А я Бармалей. Будем знакомы.
Теперь он шагал заметно тише, не шлепал больше по лужам и обходил стороной мусор и забытое кем-то горе. А она плавно колыхалась на его надежном плече, словно отважная мореплавательница на палубе могучего парусника. Луна с умилением глядела им вслед. Светило было уверено, что от их необыкновенной дружбы, такой же неслучайной, как все в этом подлунном мире, непременно будет толк и любовь.
Тара Хан был великанским тараканом. Он жил в роскошном дворце, построенном на непомерные налоги горожан. Правителя-тирана охраняла несметная армия преданных стражников. Клопы составляли пехотные полки, блохи были кавалерией, а комары и гнус кровожадными эскадрильями неустанно кружили над дворцом. Еще ни одному смельчаку и герою не удалось одолеть воинов Тара Хана. Ведь они были размером с человеческую голову, а некоторые и того больше. Но Бармалея и Дюймовочку это не испугало: едва приблизившись к дворцовым воротам, они бесстрашно вступили в схватку со свирепыми стражниками. Бармалей топтал глупых блох, давил наглых клопов и растирал между ладонями настырных комаров. А Дюймовочка, разогнавшись что есть силы, словно пуля, пронзала насквозь вражеских солдат.
Поглядев, как невинная с виду малышка расправляется с неприятелем, Бармалей глубокомысленно усмехнулся.
— Кажется, теперь я знаю, кто сразил тех трех хулиганов и пустил в бегство еще семерых.
Однако праздновать победу двум храбрецам было еще рано: со всех чердаков, подвалов, погребов и щелей все прибывали и прибывали новые полчища безжалостных вояк. Первым выдохся здоровяк Бармалей, и неприятельские солдаты вскоре стали теснить нападавших.
Кто знает, что стало бы с двумя смельчаками в ближайший час, если б не Луна. Она долго бесстрастно наблюдала за ходом сражения, уговаривая себя не вмешиваться в него. Поначалу ночное светило решило, что Дюймовочка с Бармалеем легко справятся с охраной Тара Хана. Однако чем больше они били вражеских солдат, тем больше их становилось. И тогда Луна наконец не вытерпела – во всей своей ночной красе выкатилась из-за дворцовых крыш.
— Как ни печально, но приходится признать, что громила оказался слабым воином, – разочарованно полыхнула холодным огнем она. Затем обратила свой перламутровый взор на Дюймовочку. – А вот девчонка держится молодцом, но силенок у нее явно маловато. Надо помочь крохе: сама она не справится с ворогом.
И Луна послала в самую гущу стражников рои лунных стрел и копий. Многих врагов сразили они, но ещё больше осталось целыми и невредимыми.
Недолго раздумывала Луна, какое новое оружие ей применить против ворога. Вдруг вывернулась она наизнанку, повернулась к земле пламенным нутром и осыпала неприятельскую армию огненными камнями. Многих солдат сожгли те камни и превратили в пепел, но ещё большему числу вояк удалось спастись в том ужасном бою.
Ух как разгневалась Луна! Никогда ее такой не видели ни небо, ни земля. От негодования ночное светило внезапно сдулось, словно испустило дух, а потом как дунет на вражеские полки! Лунный ураган, точно щепки, раскидал прочь защитников Тара Хана, но их место тут же заняли новые солдаты. Они окружили Бармалея с Дюймовочкой и стали неумолимо сжимать вокруг них кольцо. И тогда поняла Луна, что без помощи Солнца не обойтись.
— Помоги, братец, осилить врага.
— Улиточные спирали, соцветия неведомых цифр, цветочные усы тайнописи, хороводы иллюзорных пятен, ощетинившиеся лучистыми иглами диски, полосатые пирамиды, сердца, покинувшие радужные коконы, туманные мальки новых звёзд, белый ангел, готовящийся вылупиться из змеиного яйца, – с чего мне начать, сестрица Луна? – снисходительно ухмыльнулось дневное светило – и жаром нестерпимым обдало Луну. Но она не стушевалась, не попятилась – достойно выстояла перед неохватной силой Солнца.
— С любви начни, братец. Покажи, как свет претворяется в жизнь для одних и гибель для других.
Подумав и уняв огненную усмешку, согласилось дневное светило помочь ночному. Но при одном условии.
— Смотри, сестрица, на мои деяния сколько твоей душе угодно, но не вздумай в них вмешиваться. А то не ровен час, и ты попадешь под мою пламенную раздачу. Когда я расхожусь, то не знаю удержу и меры.
А в следующий миг Солнце распалось на тысячи золотых осколков – и клопы, блохи и комары, напуганные ещё неизведанной опасностью, как оголтелые разбежались, расползлись, разлетелись в разные стороны. Тогда Солнце вновь собрало свои осколки в золотой круг – и неприятельские солдаты, будто завороженные, тотчас последовали его примеру. Светило словно ждало этого момента. Оно пролило на стражников огненный дождь и дотла сожгло живой круг.
Но уже спустя мгновенье подоспело вражеское подкрепление. Побагровев от досады, светило сделалось треугольником – и воины все как один послушно построились в треугольный строй. А Солнцу только того и нужно было. Разогналось оно по небу и внезапно ударилось в тучу – и вражеский треугольник со всего маху врезался в каменный забор, окружавший замок, и рассыпался на мертвые горошины.
— Дело сделано, сестрица Луна. Как ты просила, зло наказано, а добро спасено, – с гордым видом поспешило сообщить дневное светило ночному, но не тут-то было. Откуда ни возьмись появились новые полки блох и клопов, закружили густые эскадрильи комаров. Они с небывалым ожесточением набросились на Дюймовочку и Бармалея, намереваясь наконец покончить с ними.
Из последних сил отбивая вражеские атаки, отважные герои были вынуждены отступить, когда Солнце вдруг погасло. И все померкло на земле – и добро, и зло. Не видя ничего перед собой, стражники смешались в кучу и принялись слепо истреблять друг друга. Мгла продолжала покрывать землю, и лишь короткими всполохами озаряли окрест скрестившиеся в смертельном поединке мечи и сабли.
Ах как хотелось Луне пролить тусклый свет на место сражения, взглянуть одним-единственным глазом на бьющихся насмерть воинов: нет ли среди них случайно дорогих ей Дюймовочки и Бармалея? Но Луна помнила слово, которое дала Солнцу, и как бы она ни желала помочь неразлучной парочке, к которой прикипела холодной душой, решила это слово не нарушать.
И тут все кончилось в одночасье. Внезапно небо от края до края осветила невиданная зоря. То сотни солнц зажглись над городом! И были те светила похожи на крупицы гигантской радуги. И такой жуткий трепет и волнение овладели стражниками, что многие от избытка чувств тронулись умом. А те, у кого ум оказался скудным и убогим, вдруг перестали сопротивляться, бросили наземь оружие и, схватившись за солнечные лучи, как за веревочные канаты, взмыли в небо и вскоре растаяли в нем с последними ночными страхами и кромешной тьмой.
Наступило новое утро, и Солнце снова стало самим собой – единым и единственным. А Луна на положенный срок растворилась в небесной лазури.
— Ура! – возрадовались Дюймовочка с Бармалеем и, помахав в знак благодарности двум светилам, бесстрашно ворвались во дворец тирана.
Каково же было удивление двух храбрецов, когда они увидели посреди сумрачного дворцового зала великанского паука, пожирающего Тара Хана.
— Почему-то все решили в округе, что этот жалкий таракан – глава города, – отвлекшись от трапезы, загудел, как дикий зверь, паук. – Ха-ха-ха! Я, Паук-Цокотун, истинный правитель здешних мест и земель!
— Зачем вы его съедаете?! – не сдержавшись, воскликнула Дюймовочка, не в силах отвести взгляда от того, что осталось от таракана.
— О невинное дитя! Тара Хан – всего лишь удобная марионетка в моих ловких лапах. Запомни на оставшиеся мгновения своей короткой жизни: негоже самому делать грязную работу. Всегда найдется некто, кто выполнит ее за деньги или по велению своей никчёмной, гнилой души. Жар, детка, надо загребать чужими руками!
— Неужели вам его ничуточку не жалко? – хмуро спросил Бармалей.
— Не стану отрицать: давным-давно Тара Хан помог мне подчинить своей власти жителей этого города, – вернувшись к трапезе, как ни в чем не бывало продолжил свой рассказ ужасный паук. – Наивный, доверчивый народец! Как мог он поверить этому мерзкому таракану? Но что было, то было. Благодаря ему я опутал своими волшебными сетями всех горожан, выпил из них кровь, а вместо нее наполнил их тела колдовским зельем, из-за чего люди стали покорными и исполнительными. Но в конце концов Тара Хан оказался плохим правителем. Мне придется назначить другого.
Выплюнув тараканьи усы, Паук-Цокотун алчно уставился на Дюймовочку.
— Как мне осточертело старое мясо этого глупца! Подойди ко мне ближе, малышка. Настало время твоему господину полакомиться нежной юной плотью.
— Не бывать этому! – закричал Бармалей и храбро бросился с мечом на чудовище.
Долго бились два грозных соперника. То Бармалей начинал одерживать верх над пауком, то Цокотун принимался одолевать благородного воина. Наконец коварное чудовище изловчилось, накинуло петлю на ногу Бармалея, внезапно подсекло его и, когда здоровяк неуклюже упал, вонзило в его грудь ядовитые клыки.
— Ты ответишь за моего друга! – в отчаянии закричала Дюймовочка. Она схватилась за конец паутины и стала с неистовой прытью кружить вокруг паука. Вертелась и бегала девочка вокруг него до тех пор, пока не опутала паука крепким коконом. Сколько ни пыталось чудовище разорвать тот кокон и вырваться на свободу – ничего у него из этого не вышло. Так и задохнулся Паук-Цокотун в собственной паутине.
Зато с погибшим Бармалеем произошло невиданное превращение. Вдруг его живот задрожал, заходил ходуном и наконец лопнул, и из него выбрался крохотный мальчуган. Был он ростом с Дюймовочку.
— Ух ты, вот так встреча! – удивилась она. Обойдя вокруг незнакомца, девочка спросила: – Что ты делал в животе Бармалея?
— По правде говоря, я сидел в его голове и управлял им.
— Как живой машиной? – догадалась Дюймовочка.
— Верно, – довольно кивнул незнакомец.
— А как тебя зовут?
— Бармасик. Я агент сказочной разведки «Три девятки», – представился мальчуган, гордо выпятив грудь и задрав подбородок.
— А меня послала на задание разведывательная служба «Лимпопо», – скромно сообщила Дюймовочка. И тут же зашептала заговорщическим шепотом: – Скажи, ты знал о существовании Паука-Цокотуна?
— Нет, – покрутил головой Бармасик. – Но меня предупредили о нем.
— Меня тоже предупредили, – облегченно вздохнув, призналась девочка. – Я рада знакомству с тобой, но нам пора прощаться. Меня ждет новое секретное задание!
— Эх, жаль с тобой расставаться, – загрустил Бармасик. – Ты – умелый воин и надежный друг. На тебя можно положиться в самом тяжелом бою. Прощай, Дюймовочка. Может, когда-нибудь еще свидимся.
Улыбнувшись друг другу в последний раз, они решительно направились к выходу из дворца. И в этот момент случилось непредвиденное. Неожиданно в одно боковое окно заглянуло Солнце, а в окно напротив пролило свой перламутровый свет Луна. И там, куда упали лучи двух светил, внезапно появились два запечатанных свитка. Первым поднял свой свиток Бармасик.
— Надо же, а вот и мое новое задание!
— А это мое, – деловито сообщила Дюймовочка и, прочтя свиток, с недоумением посмотрела на Бармасика: – Здесь сказано, что я должна действовать не одна. Моим партнером будешь ты.
— А в моем послании написано, что я буду работать в паре с тобой! – обрадовался мальчуган. – Но ведь нам не привыкать, скажи, Дюймовочка?
— Конечно, Бармасик, – улыбнулась она. – Это самое лучшее событие после того, когда случай свел меня с тобой посреди мрачной ночной улицы.
— Да, это невозможно забыть.
Взявшись за руки и беззаботно болтая, что больше свойственно влюбленным, чем разведчикам, Дюймовочка и Бармасик зашагали прочь от дворца поверженного тирана, туда, где им предстояло вновь проявить свое бесстрашие, смекалку и бойцовские навыки.
Девочка и мальчик были так увлечены разговором и поглощены любовью друг к другу, что ничего не замечали вокруг. Но если б они хотя бы на миг обернулись, то увидели за своей спиной большое, доброе, светлое Солнце, с искренней нежностью и тихим благовонием глядевшее им вслед. И Луну они б тоже увидели. Может быть, впервые в своей жизни, полной одиночества, разочарований и холодного отчуждения, сестрица Луна приняла форму сердца и, прижавшись к пламенной груди небесного братца, самозабвенно сжималась и разжималась, сжималась и разжималась, сжималась и разжималась… И все в городе в тот день почувствовали перемены к лучшему и зажили дальше, навсегда покончив с прошлым.
Июль 2022 г.
