*1*

 

В облачном царстве, в небесном государстве жил-был святой человек. Звали его Николай Чудотворец. Святитель был родом из города Патара, расположенного в теплой и солнечной Малой Азии на берегу Средиземного моря. Давным-давно этот город принадлежал Ликии, маленькой античной стране, затем оказался под властью вначале Византийской, а позднее Османской империи. Теперь здесь находится один из знаменитых курортов Турции. Как и в древности, здешние места славятся своими живописными видами, многочисленными голубыми озерами, прекрасными хвойными и лиственными лесами, щедрыми фруктовыми садами и плодородными долинами, защищенными с трех сторон: запада, севера и востока – могучими Таврскими горами. Самой высокой из них является гора Акдаг – «Белая гора», названная так потому, что снег на ее склонах не тает до самой поздней весны.

Святой Николай очень любил детей. Целый год он собирал для них подарки, а в первых числах декабря, взвалив мешок с гостинцами на спину, отправлялся в странствие. Сойдя с облака на вершину горы Акдаг, святитель спускался по ее склону на землю. Чтобы спуск был коротким и легким, он обращался в солнечный луч и, словно лыжник, ловко скользил вниз по снежному покрову. У подножия горы святой вновь принимал человеческий облик и, поправив за плечами мешок, начинал свой праздничный обход.

Дни становились все короче, смеркаться начинало рано и, чтоб не сбиться с пути, святой Николай зажигал фонарь, с которым никогда не расставался. Этот фонарь был очень старым, его подарил святителю один греческий моряк в благодарность за то, что святой спас его однажды во время ужасного шторма. С той поры прошло много лет, но фонарь не утратил своей первозданной красоты и изящества. Его корпус был изготовлен из кованой меди, внутри находилась лампа с оливковым маслом, сверху в лампу был опущен фитиль – масло поднималось по фитилю и, сгорая, излучало дивный свет. Да-да, это только с виду фонарь казался старым и допотопным. На самом деле он был волшебным, ведь он умел не только светить, но и совершать чудеса, о которых догадывался мало кто из людей. И вот, освещая себе дорогу необыкновенным фонарем, святой Николай обходил по очереди города и села. Когда солнце начинало укладываться на ночлег, как на нити, плавно спускаясь по небу, святитель превращался в свет. Вместе с последними лучами заката он проникал через окна в дома, где жили дети. Там святой Николай вновь становился самим собой и, пока дети крепко спали, одаривал их щедрыми подарками. Он опускал их в пустые носки и чулки, которые предусмотрительные мамы и папы, бабушки и дедушки развешивали в комнатах своих малышей.

 

 

*2*

 

Однажды святитель прибыл в город, в котором было много-премного высоченных, выше самого высокого византийского храма, домов. От неожиданности святой Николай растерялся, не зная, с какого дома начать ему свой чудесный обход. Так ничего и не придумав, он пошел наугад. Святитель бродил от дома к дому и, запрокинув голову, с изумлением разглядывал окна: они были похожи, как близнецы-братья. Святой Николай никак не мог взять в толк, за какими окнами живут дети, а за какими нет. Приближался вечер, уставшее за день солнце медленно устремилось к земле, а святитель продолжал растерянно вздыхать и озираться по сторонам.

Долго ли, коротко ли ходил так святой Николай, как вдруг в грудь ему ударил упругий круглый предмет. Это был футбольный мяч, но святой в тот момент этого не знал. Заинтересовавшись, кто же это обратился к нему таким необычным образом, он огляделся и увидел неподалеку группу мальчишек лет 6-10. Они стояли на краю ровной, покрытой утрамбованным снегом площадки и молча взирали на святителя.

— Дедушка, подайте, пожалуйста, мяч, – наконец попросил самый меньший из мальчиков.

— Держи, дружок, – улыбнувшись, святой кинул мяч малышу.

Что тут началось! Разбившись по какому-то неведомому святителю согласию на две равные группы, мальчики принялись с завидным усердием и азартом гонять мяч ногами по полю. Святой Николай не был знаком с этой быстрой, веселой и заразительной игрой. Он остановился неподалеку от поля и стал живо следить за поединком между двумя командами (к тому времени святой уже догадался, что мальчики разбились на две соперничающие друг с другом команды). Особенно выделялась одна из них. Ее игроки то и дело атаковали подростка, стоявшего перед странным заграждением, состоявшим из двух деревянных столбов, вертикально вкопанных в землю, и положенной на них сверху перекладины. Сзади к заграждению зачем-то была приделана рыбацкая сеть. Подросток заметно нервничал, когда к нему приближались мальчишки из чужой команды: ведь они все время норовили отправить мяч ногой и даже головой в рыбацкую сеть. Когда настырным игрокам это удавалось и мяч ударялся о сетку, они неизменно выкрикивали непонятное слово «гол». Продолжив игру с середины поля, упрямые мальчишки вновь бросались с мячом к загадочному заграждению, словно оно манило их к себе, подобно магниту.

Святой обратил внимание на то, что точно такое же заграждение с сеткой находилось на противоположном конце поля. Подперев спиной один из столбов, там стоял мальчик лет шести-семи. Он явно скучал. «Бедняжка, – невольно пожалел его святитель. – На другом краю поля кипит жизнь, резвятся и радуются дети, а у него тоска и уныние. Надо бы мальчугану помочь». Святой Николай на миг-другой задумался… Вдруг его глаза заискрились озорно и молодо. Он хлопнул в ладоши, и в следующую секунду в воздухе, примерно в метре от перекладины, возникло пестрое облачко из дюжины футбольных мячей. Раз – и мячи один за другим, словно повинуясь чьей-то неведомой команде, влетели внутрь заграждения. Ударившись о сетку, мячи все как один попадали на снег да там и замерли, как ни в чем не бывало.

— Гол! – тут же радостно закричала половина мальчишек, игравших на другом краю поля. Они стали весело прыгать возле своего заграждения и поздравлять друг друга: – Ура! Мы выиграли!

— Колька, что там у тебя стряслось?! – послышались следом другие голоса, недовольные и сердитые. Колька молчал. Втянув голову в плечи, он испуганно уставился на мячи, невесть каким образом залетевшие в его ворота.

— Что сейчас будет… – дрожащими губами пробормотал мальчик.

— Как, неужели тебе не понравился мой подарок? – искренне удивился святитель. Он никак не мог взять в толк, что так расстроило мальчика. Покачав головой, святой Николай указал рукой на мячи: на их блестящих боках отражались золотистые отблески вечернего солнца. – Ты только погляди, какие они красивые!

— Дедушка, так это вы мне такое устроили? – обиженно засопел мальчик. – Зачем?! Из-за вас мы проиграли!

К воротам приближалась толпа разгневанных мальчишек.

— 6:12 – это полный разгром! Колька, как ты мог пропустить сразу столько мячей?! – подбежав к мальчику, закричал на него один из игроков.

— Вон из нашей команды! – возмущенно рявкнул на Кольку другой. – Доиграем как-нибудь без тебя.

— Эх ты! Кто ж так на воротах стоит, – презрительно фыркнул третий.

Глянув с укором на святителя, Колька горестно вздохнул и, понурив голову, поплелся прочь от ворот.

— Ха-ха-ха! – засмеялись ему вслед игроки команды соперника. – Видали такого растяпу! Сам себе заклепал двенадцать мячей!

Видя, как сильно расстроился его тезка, святой вдруг понял, что сделал что-то не так. Впервые его подарок оказался не к месту. Почувствовав себя виноватым, святитель бросился догонять мальчика. С трудом догнав его, старик опустил мешок с подарками на снег и с минуту стоял молча, пытаясь отдышаться.

— Постой, друг любезнейший, дай мне слово сказать! Виноват я пред тобой безмерно, – потупив взор, наконец промолвил старик и осторожно взял мальчика за руку. Не поднимая глаз, святитель грустно признался: – Я лишь подарочек хотел тебе сделать.

— Эх, дедушка! – в сердцах выдохнул мальчик. – Надо было сначала у меня спросить, а уж потом забрасывать мячи.

— Вот я и спрашиваю, – набравшись вновь решимости, поднял голову святой. – Что это за игра у вас такая, что мой подарок оказался неугодным?

— Футбол, – недоверчиво глядя на незнакомца, ответил мальчик. Он решил, что странный старик продолжает над ним шутить.

— Футбол? – удивленно переспросил святой.

— Ну да. Это игра такая, когда нужно забить как можно больше мячей в чужие ворота, а в свои постараться не пропустить.

— Погоди, ты сказал «ворота». Что это? – заинтересовался старик.

— Вы что же, совсем ничего про футбол не знаете? – мальчик недоуменно посмотрел на святого.

— Совсем ничего, – виновато развел руками он.

— Ну вы даете! У меня даже бабушка все про футбол знает, – покачал головой Колька. Обернувшись, он указал сначала на свои ворота, а затем на чужие. – Это наши ворота, а вон те – мальчишек из соседнего дома.

— Так это и есть ворота? А я думал, то деревянные столбы, на которые рыбаки повесили сохнуть свои сети и забыли их снять, – не то в шутку не то всерьез признался старик. Затем, подмигнув мальчику, спросил: – И что же ты, Колька, делал возле своих ворот?

— Как что? Защищал! Ведь я вратарь, – важно сообщил мальчик. Но тут же, вспомнив о своем неожиданном поражении, снова загрустил и повесил голову. Обиженно засопел. – Моя задача отбивать мячи. А вы мне аж двенадцать забили!

— Но я не хотел тебя огорчать, – начал было опять оправдываться святитель. – Думал, ты обрадуешься моим мячикам.

— Эх, дедушка, – снова укоризненно посмотрел на него мальчик. – Откуда вы только взялись на мою голову!

— Ах, это долго рассказывать, – вздохнув, улыбнулся старик. – Я прибыл в твой город издалека…

— Зачем? – недовольно буркнул Колька.

— Как зачем? Чтобы радовать детей и дарить им подарки, – похлопав по мешку, стоявшему возле его ног, весело пояснил святитель. И вновь виновато развел руками. – С тобой, правда, вышло недоразумение. Прости меня, если можешь за этот казус.

Старик с потерянным видом огляделся. Кругом вздымались ввысь громадные каменные улья, за их светящимися окошками теплилась незнакомая жизнь. Снова вздохнув, святитель растерянно признался:

— Непривычен мне твой мир, Колька, ох, как непривычен.

— Постойте, а как вас зовут, дедушка? – уловив в голосе и взгляде старика что-то особенное, насторожился мальчуган.

— Святой Николай, – просто представился старик. – Некоторые зовут меня Чудотворцем.

— Не может быть! – изумленно воскликнул Колька. Он тут же забыл про обиду; его лицо расплылось в счастливой улыбке. – Неужели вы тот самый дедушка святой Николай, который… который… – от волнения мальчик на мгновенье утратил дар речи. Наконец, радостно сверкнув очами, он бойко объявил: – Святой Николай, я знаю, кто обрадуется вашему подарку!

— И кто ж это? – пряча улыбку, поднял бровь старик.

— Мой друг Мишка. Идемте к нему прямо сейчас!

— Что ж, я буду очень рад знакомству с твоим другом, – согласно кивнул святитель.

— Неа, познакомиться с ним не получится. Мишка сейчас в музыкальной школе, – покрутил головой мальчик. Лукаво сощурившись, он взглянул на святого. – Но это даже хорошо, что Мишки нет дома. Пусть подарок станет для него настоящим сюрпризом.

Улыбнувшись, святой охотно вскинул мешок за спину, и мальчик, взяв старика за руку, повел его к ближайшей многоэтажке. Не доходя до подъезда, в котором жил Мишка, они встретили пса и кота. На их лапках были надеты вязаные носки. Поглядев на зверят, как ни в чем не бывало семенивших по снегу, святой Николай весело воскликнул:

— Какой хороший знак! Нам должна улыбнуться удача!

-А, ничего особенного, – небрежно отмахнулся Колька. – Я знаю этого пса и кота. Это – Джек Воробей и Гарри Поттер.

— Какие интересные имена, – удивился старик.

— Да нет, самые обычные. Это Ванька с пятого этажа назвал их так. У него еще попугай Шрек живет.

— У твоего Ваньки, наверно, щедрое сердце, раз он любит животных, – одобрительно отозвался святой.

— Ну что вы, дедушка! Ванька дикий. Играет только со своими котом, собакой и попугаем, – усмехнулся Колька. – Да, чуть не забыл, еще он дружит с лебедями.

— Да ну? – не поверил старик.

— Правду вам говорю. Вы что, думаете, я вас обманываю? – надул губы Колька. – Тут неподалеку пруд есть, на нем два лебедя живут. Вот Ванька с ними и дружит, а с нами, мальчишками, не хочет.

— Почему не хочет?

— Не знаю. Говорит, что звери и птицы добрее людей.

— Хм, надо будет заглянуть к этому Ваньке.

— Дедушка, но мы же сейчас к Мишке идем, – напомнил мальчик.

— К нему, родимому, – успокоил его святитель. – Мы же с тобой договорились.

Колька вдруг остановился и молча хлопнул себя по лбу.

— Что стряслось, дружок? – заволновался старик.

— А-а, как же мы попадем к нему в квартиру? Я совсем забыл, ведь его родители еще на работе, а сам Мишка в музыкалке.

— Ну, за это не переживай, – снова ободряюще улыбнулся святой. – У меня есть волшебный фонарь, который превратит нас с тобой в солнечный свет.

— Вот это да! – опешил мальчик. – Разве такое возможно?

— Если я так сказал – значит, так тому и быть. Я не собираюсь тебя обманывать. Святой я или кто? – строго заметил старик. Но уже в следующий миг вновь улыбнулся Кольке – ласково и приветливо, как старому знакомому. – Да ты сам скоро в этом убедишься. Веди давай к своему Мишке!

 

*3*

 

Колька со стариком вошли в подъезд и поднялись на лифте на восьмой этаж. Лифт показался святителю похожим на монашескую келью, но намного меньше. На месте окна в этой тесной, глухой комнатке висело треснувшее зеркало, а из стены темнело с десяток замызганных похожих на старые четки кнопок. Двери в странной келье наконец раздвинулись, мальчик первым шагнул наружу и увлек за собой старика. Они очутились перед Мишкиной дверью.

— Доставайте ваш волшебный фонарь, – сказал Колька.

— А я его давно уже приготовил, – улыбнулся святитель и вынул из мешка с подарками медный масляный фонарь.

— Ну-у, – разочарованно протянул мальчик. – Что ж в нем волшебного? У бабушки есть такой же старый подсвечник. Она им не пользуется, потому что в ее комнате стоит новая настольная лампа.

— Ты погоди судить! – усмехнулся старик. Он что-то прошептал себе под нос и легонько дунул на фитиль – он тотчас задымился, и его объяло крошечное пламя.

— Ух ты, прикольно! – удивленно вскрикнул Колька.

— Прикольно, говоришь? А на это что ты скажешь?

Вновь что-то невнятно пробормотав, святитель направил свет фонаря на мальчишку – и превратил его в лучик света. Он повис в воздухе на уровне груди старика. Святитель бережно взял двумя пальцами луч и, подобно нити, продеваемой сквозь игольчатое ушко, пропустил его сквозь дверной глазок в Мишкиной входной двери. Затем, прижав мешок с подарками к груди, посветил фонарем на себя – и тоже стал лучом света. Не тонким, как Колька, а пухлым, как золотой шмель. Прицелившись в дверной глазок, светящийся шмель мигом влетел в прихожую, отыскал в ней зеркало и, отразившись в нем, вновь стал самим собой – святым Николаем.

— Колька, ты где? – тихонько позвал он.

— Да вот же я, дедушка, – тоже шепотом отозвался мальчик, после того как его луч тоже отразился в зеркале и вернул мальчишке его естественный вид. Старик с недоуменным видом огляделся. – Так здесь, что ли, живет твой Мишка?

— Ага, – довольно хмыкнул мальчик, – пойдемте, я проведу вас в его комнату.

Сделав несколько шагов, они очутились в удивительной комнате. Ее стены были сплошь завешаны многочисленными плакатами с изображениями разных людей. Незнакомцы держали неведомые святителю музыкальные инструменты, отдаленно напомнившие старику его родную византийскую лютню. Грифы у этих инструментов были намного длинней, чем у лютни, зато струн заметно меньше, а корпус поражал разнообразием своих форм и линий. Вид у незнакомцев был лихой и разбойничий, а оголенные руки и плечи были густо изрисованы сказочными драконами, фантастическими цветами и совсем уж непонятными знаками.

— А это еще что за разбойники? – невольно попятился от тревожных картинок старик.

— Ха-ха-ха, это не разбойники, а музыканты! – прыснул со смеху мальчик. – Они рок играют. Да вы, дедушка, наверное, их не знаете.

— Хм, откуда ж мне их знать, – пожал плечами святой. – В моем мире музыканты одеваются, как короли, все как один славятся своими благородными манерами, и улыбка не сходит с их лица, когда они играют на сладкоголосых лютнях и виолах. А эти судари какие-то странные и сердитые, – старик кивнул на плакат, на котором были изображены четыре загримированных музыканта. Над их всклоченными головами словно огонь пылала громадная надпись KISS. – Не хотел бы я с ними оказаться один на один.

Повздыхав, старик осторожно осмотрелся. Комната как комната, хоть и предметов в ней много ему неизвестных: стол непривычной формы, на столе большое черное прямоугольное зеркало, похожее на беззвездное ночное небо; возле таинственного зеркала лежит не менее загадочная доска, сплошь усеянная квадратными четками, на которых нарисованы цифры от 0 до 9 и буквы из двух алфавитов, латинского и кириллического; вдоль одной стены стоит кровать, вдоль другой – шкаф с книгами и бесчисленным множеством всевозможных мелочей, одновременно манящих к себе и пугающих своей новизной.

— А там что? – святитель указал на ширму, стоявшую особняком и закрывавшую часть комнаты. – Неужто сцена, на которой выступает твой друг?

— Неа, там барабанная установка, – покрутил головой Колька.

— Что-о? – изумленно замер старик.

— Да вы не пугайтесь так. Сейчас сами все увидите.

Мальчик отодвинул в сторону ширму, а за ней и вправду барабанная установка стоит. Небольшая, рассчитанная явно на ребенка или подростка.

— Боже ты мой! Зачем столько барабанов? – недоуменно воскликнул святитель.

— По-другому, дедушка, никак нельзя, – авторитетным тоном заявил Колька. – У каждого барабана и тарелки свой голос, свое назначение. Эх, если б вы слышали, как Мишка здорово на них стучит! – с нескрываемой завистью вздохнул мальчик. Он вдруг запнулся и нехотя добавил: – Кроме бас-барабана. На нем Мишка не играет.

Подойдя к установке, мальчик пнул ногой самый большой барабан.

— А почему не играет? – из вежливости спросил святитель. – Не нравится барабан?

— Неа, не может, – снова вздохнул Колька, но в этот раз сокрушенно, словно о чем-то жалея. Он вскинул на святителя взгляд, полный щемящей, детской мольбы. – Дедушка, если б вы могли подарить моему другу…

Голос его вдруг дрогнул, и Колька, не в силах унять внезапное волнение и дрожь, замолчал. Святой, ободряюще улыбнувшись, спросил:

— Что подарить?

— Ничего, проехали, – недовольно шмыгнул носом мальчик. – Мишка не любит, когда я рассказываю о нем. Он очень гордый… – помешкав, Колька промолвил тихим, но твердым голосом: – И сильный.

— Сильный? – с искренним интересом переспросил старик.

— Ага, – вдруг улыбнулся мальчик, да с таким облегчением, будто в это самое мгновенье освободился от непосильного душевного груза. – Мишка каждый день делает зарядку для ног.

— Это как же? – озадачился вконец святитель.

— Поднимает гири.

С этими словами мальчик показал святому на две гири, стоявшие возле басового барабана. К ручкам гирь были привязаны кожаные ремешки, имевшие форму петли. Колька вставил в один ремешок ногу и попытался поднять гирю, но у него ничего не вышло.

— Кхэ, продевает в них ногу, – кряхтя пробормотал мальчик, – и поднимает.

— Зачем? – удивился старик.

— Незачем, – Колька снова насупился. – Когда-нибудь я познакомлю вас с Мишкой, и вы сами все поймете.

— Господи, что за мир! – растерянно развел руками святитель. – Ребенок, вместо того чтобы учиться играть на скрипке или лютне, обложился полчищем барабанов, да вдобавок добровольно надевает на ноги пушечные ядра.

— Дедушка, никогда не называйте Мишку ребенком! – строго одернул старика Колька. – Он не любит этого. Мишка очень взрослый, хоть на три месяца младше меня…

Со стороны прихожей внезапно раздался звук открываемого замка. Колька аж подпрыгнул от неожиданности.

— Ой, неужто Мишка вернулся раньше времени!

Мальчик украдкой выглянул в прихожую, в тот же миг входная дверь отворилась, и в квартиру въехал мальчик. С достоинством выпрямив спину, он восседал на кресле, катившемся на двух больших и двух маленьких колесах. Завидев приятеля с каким-то незнакомым стариком, мальчик резко затормозил.

— Колька, привет, – удивленно сказал он. – Как ты сюда попал?

— А-а-а, – захлопал от неожиданности глазами Колька и, словно ища поддержки у святителя, перевел на него взгляд. – Мы тут рядом шли…

— А это еще что за дед рядом с тобой?

— Так это ж… – окончательно растерялся мальчик.

— Меня зовут святой Николай, – улыбаясь, представился старик.

— Да ну! – Мишка заметно вздрогнул и откинул назад голову. – Неужто настоящий святой?

— Я хотел сделать тебе подарок, – чуть извиняющимся тоном продолжил старик, – но после всего увиденного даже не знаю, что тебе и предложить. Может, ты хочешь новую колесницу?

— Чего-о? – опешил Мишка.

— Да. Вместо твоей старой, – святитель кивнул на кресло, с которого не спешил сходить Мишка. – Уж слишком у нее простоватый, убогий вид.

— Дедушка, да вы что! – укоризненно покачал головой Колька. – Какая ж это колесница!..

— Колька, не надо. Замолчи! – побледнев, вскрикнул Мишка, но друга было уже не остановить.

— Это инвалидная коляска. У Мишки ноги не ходят. Не слушаются его ноги! – выпалил Колька и виновато смолк.

— Боже, какой позор, – старик схватился голову. – Я опять попал впросак.

Святитель сделал шаг к мальчику и неожиданно взял его руку в свою.

— Теперь я понял, Миша, почему ты не играешь на басовом барабане. Это все из-за ног…

— Дедушка, подарите моему другу новые ноги! – вдруг попросил Колька.

От такой просьбы святой вздрогнул всем телом и хотел было сказать что-то в свое оправдание, но его опередил Мишка.

— Не надо мне новых ног, я свои люблю, – решительно заявил он. – Вот увидите я… я еще буду ходить. И по барабану стучать тоже буду! – мальчик снова вскинул голову – в его глазах стояли слезы, светлые и чистые, как весь он сам. – А сейчас уходите.

— Постой, но как же подарок? – спохватился старик.

— Ничего мне не надо. Уходите! – нетерпеливо повторил Мишка. Голос его от волнения задрожал, но мальчик не дал волю чувствам. Он и впрямь был очень сильным.

— Мишка, ты удивительный, – ласково произнес святитель. Порывшись в мешке с подарками, он достал восьмиконечную звезду размером со свою ладонь и протянул ее мальчику.

— Говорю же, ничего мне не надо, – нахмурился он.

— Ну что ты, – доверительно улыбнулся святой. – Это всего лишь пряник. Меня им один ангел угостил, а я хочу поделиться пряником с тобой.

Мишка все-таки взял пряник, и святой Николай и Колька ушли.

 

*4*

 

Пока они были в гостях у Мишки, во дворе совсем стемнело. На город опустилась такая густая тьма, что трудно было себе представить, что еще час назад небо на западе, озаренное холодным огнем закатного солнца, ярко алело и полыхало, словно щеки мальчишек, всласть набегавшихся на морозе. И если б не два уличных фонаря, горевших во дворе, и не свет, лившийся из окон домов, увидеть что-нибудь дальше своего носа было бы невозможно.

— Прощай, Колька, – окунувшись в студеный морозный сумрак, святой передернул вмиг озябшими плечами. – Даст Бог, еще когда-нибудь свидимся.

Махнув мальчику на прощание, он повернулся к нему спиной и, не оглядываясь, побрел прочь. В эту секунду у Кольки зазвонил телефон. Это была бабушка. Замешкавшись лишь на мгновенье, чтобы ответить любимой бабуле, мальчик бросился вдогонку за стариком.

— Дедушка, куда же вы на ночь глядя? – озабоченно спросил Колька. – Вам, наверно, и остановиться негде.

— Ах, что-нибудь да придумаю, – усмехнулся старик. Он показал на черный силуэт дерева, едва проступавший из тьмы. – Превращусь в лунный луч и заночую в ветках вон той березы!

— А как вы станете лучом? – вновь приободрился Колька. – Опять посветите на себя волшебным фонарем?

— Ты невероятно догадлив, мой друг, – ответил святой. И хотя его лицо было смутно видно в темноте, Колька готов был поклясться, что старик улыбается – тепло и ласково.

— Дедушка, у меня есть идея, – почувствовав, как внезапная нежность к святому разливается в нем изнутри, сказал мальчик. Он заметно волновался. – Бабуля написала по Вайберу, что испекла яблочный пирог. Вот он какой!

Колька протянул святителю телефон. На его экране красовалась фотография румяного пирога.

— Это и есть пирог? – удивился старик. – Почему же он не пахнет сдобой и корицей?

— Дедушка, это же фотка, картинка, – не удержавшись, Колька прыснул от смеха. – А сам пирог ждет нас дома. Я рассказал о вас бабуле, и она зовет вас в гости.

— Хм, думаешь, это будет удобно взять и прийти вот так в гости… с мешком детских подарков? – засомневался святитель.

— Намного удобней, чем ночевать на березе, – ободряюще улыбнулся мальчик. Взяв святителя за руку, он уверенно потянул его за собой. – Пойдемте! А то пирог остынет. Да и бабушка волнуется, почему нас так долго нет.

— Что ж, ты прав, лунным лучом я всегда успею стать. А вот пирог надо попробовать, пока он горячий.

И старик послушно последовал за мальчиком. Они завернули за угол Мишкиного дома и очутились на его торце. Сюда не доставал свет фонарей со двора, а редкие окна, выходившие на эту сторону, как нарочно, не светились.

— Боже, как темно! – невольно пожаловался святитель.

— Ну, это дело поправимое, – весело отозвался мальчик. Он включил на телефоне фонарик, и в тот же миг его тонкий луч пронзил морозную мглу.

— Это что у тебя, свеча? – пряча в уголках губ насмешку, спросил старик. – Какая-то она у тебя хилая.

Святой снял с плеч мешок, достал из него волшебный фонарь и, произнеся над ним скороговоркой священное заклинание, зажег фитиль. В следующую секунду свет необыкновенного фонаря озарил все вокруг.

— Вот это да! Вот это я понимаю! – восхищенно воскликнул мальчик. – Да ваш фонарь круче любого прожектора!

— А ты думал, – довольно ухмыльнулся святой. – Он и не такое может.

— Да? – встрепенулся мальчик. Его глаза радостно загорелись от любопытства, а длинные ресницы задрожали, словно крылышки неведомой сказочной птицы. – Ну, как ваш фонарь превращает людей в лучи света, я уже видел. А что еще он может?

— Да-а… – поняв, что проговорился, старик смутился и виновато покачал головой. Затем вдруг заговорщически подмигнул Кольке. – Я тебе скажу, но ты прежде поклянись мне, что никому об этом не расскажешь.

— Клянусь! – поспешно выпалил мальчик. Глаза его от волнения засверкали еще ярче и пронзительней, точно это были две начищенные до блеска звездные льдинки.

— Хорошо, – облегченно вздохнул старик. – Тогда слушай. Мой фонарь помогает находить сокровища.

— Да ну! – помотал головой Колька и, скосив взгляд на старую медную лампу, продолжавшую как ни в чем не бывало светить в руке святого, недоверчиво хмыкнул. – Чтоб эта штуковина еще и сокровища могла искать…

— Ты что, мне не веришь? – сердито пыхнул на мальчика старик. – Сейчас же веди меня к своему пирогу! А не то я не только себя, но и тебя превращу в лунный луч!

— Так мы уже пришли, – недоуменно пожал плечами мальчик, подводя святителя к своему подъезду.

— Неужто опять на лифте придется ехать? – забеспокоился старик.

— Ага, аж на шестнадцатый этаж.

Святитель хотел было отказаться идти с Колькой дальше, но тут вспомнил Мишку и с уважением подумал о нем. Ведь мальчишке приходилось изо дня в день, сидя прикованным к своей коляске, подниматься и опускаться в этом тесном, глухом коробе. Виновато вздохнув, старик решительно вошел в лифт.

Колькину бабушку звали Екатерина Петровна. У нее было доброе лицо и щедрое сердце. Она ничуть не удивилась тому, что в ее дом пожаловал настоящий святой. Прежде чем угостить его яблочным пирогом и чаем с клубничным вареньем, бабушка накормила святителя грибным супом, рыбной котлетой и салатом из свежей капусты. Потом предложила святому посмотреть телевизор. Екатерина Петровна усадила старика в свое любимое кресло, укрыла его колени шерстяным пледом и притихла рядышком. Тут же, на старом диване, молча сидел Колька и не узнавал родную бабулю.

Вскоре затих и святитель: он незаметно уснул. Ласково согнав внука с дивана, Екатерина Петровна постелила на нем и, разбудив гостя, предложила лечь. Вытянувшись под теплым одеялом, согреваясь и наполняясь блаженной истомой, святитель лишь на мгновенье успел подумать, что о таком подарке, как этот дивный, тихий ночлег, он не мог и мечтать в свой день – день святого Николая… Подумал так – и уснул. Крепко-крепко, как ребенок.

Ночью святому Николаю приснился его родной город Патара. Святитель показался себе совсем молодым, немного старше Кольки. Неведомо как он оказался подле дома, в котором жил человек с тремя юными дочерьми. Человек тот был столь беден, что не мог выдать замуж своих девочек: у него не доставало средств на их приданное. Вот и пришлось святому Николаю помочь бедняку: святитель тайком подкинул ему в дом три мешка с золотыми монетами. Но этой истории было суждено сбыться еще не скоро, спустя много лет, когда Николай подрастет, возмужает, обретет Бога в своем сердце и станет в конце концов тем, кем он известен и славен поныне… А пока он был еще юношей. Затаив дыхание, он наблюдал за юными красавицами. Одна из них выглянула в окно и приветливо помахала Николаю. В тот же миг он узнал в ней… молодую Екатерину, будущую Колькину бабушку. От этого неожиданного открытия Николаю стало так хорошо на душе, так покойно и мирно, что он уснул еще крепче. И проспал до утра уже без единого сна.

 

*5*

 

На следующее утро Колька проснулся раньше бабушки и святителя. Мальчику не терпелось осуществить план, который у него родился еще вчера вечером. Тихонько умывшись, одевшись, он украдкой пробрался в прихожую. Там, под вешалкой, стоял мешок старика. Мальчик приподнял мешок, но тотчас опустил на пол. Какой тяжелый, удивленно пробормотал Колька. Он порылся на полке, на которой бабушка хранила всякую всячину, от одежных щеток до шарфов и перчаток, отыскал хозяйственную сумку, с которой бабуля обычно ходила в магазин или на рынок, и стал торопливо перекладывать в нее содержимое мешка. Наполнив сумку с горкой подарками, он растерянно уставился на мешок. Несмотря на все Колькины старания, мешок опустел меньше чем наполовину. Ладно, не беда, раздам эти подарки, вернусь за остальными, вздохнув, решил мальчик. Надев зимнюю куртку, вязаную шапку и теплые рукавицы, он взял сумку с подарками, водрузил на них фонарь святого Николая и на цыпочках вышел из дома, осторожно прикрыв за собой дверь.

Но бабушка все равно проснулась – так чутко она спала. Накинув на себя халат и шлепанцы, она вышла в прихожую, затем в ванную и даже тихонько заглянула в гостиную, где солнечные лучи, струившиеся сквозь щель между шторами, были похожи на золотые струны волшебной арфы. Сбоку, куда не достигал утренний свет, на обычном пружинном диване спал необыкновенный старик. Он улыбался во сне и кому-то кивал – все никак не мог проститься с Патарой, белокаменным городом своей юности.

Тем временем, нигде не найдя внука, обеспокоенная ранним его исчезновением, Екатерина Петровна побрела на кухню готовить святителю завтрак.

Утро было промозглым и ветреным. Едва проснувшись, солнце заспанным взглядом взирало с небес на редких жильцов, осмелившихся в столь ранний час покинуть свои теплые квартирки. Ежась не то от холода, не то от волнения, Колька двинулся к дому, в котором жил его закадычный друг Митька. Он сильно заикался, но несмотря на этот недостаток, Митьку все любили. Он обладал удивительной способностью – сочинял необыкновенные сказки. Причем делал это на ходу, без особых на то усилий, а когда увлекался собственными фантазиями, переставал заикаться. В эти минуты Митька, рыжий и вихрастый, как подсолнух, излучал такую неподдельную радость, что погреться в ее теплых лучах не прочь были даже задиристые мальчишки из шайки Борьки Марса, известного на всю округу забияки и футболиста. Колька шагал по утоптанному снегу и размышлял над тем, что бы такое подарить Митьке, чтобы его новая сказка вышла еще интересней, чем прежние. Может, бамбуковую трость с навершием в форме головы морского дракона? Или деревянный парусник с шелковыми парусами и медными пушками? Или, лучше, костяные кубики с изображением букв латинского алфавита и гербами старинных городов?.. Неизвестно, сколько бы еще мечтал Колька, сладко и безмятежно гадая, какой будет новая Митькина сказка, если бы поблизости не раздались вдруг сухие отрывистые удары. Они повторялись через равные интервалы, и Кольке показалось, что кто-то старательно вбивает гвозди в заледеневшие доски.

Там, за соседней многоэтажкой, находился маленький пруд, не замерзавший полностью даже в сильные морозы, а рядом с ним располагалось футбольное поле – то самое, на котором вчера команда Борьки Марса выиграла у Колькиной, в которой он играл вратарем, с разгромным счетом, присвоив себе 12 незаконных голов. Пруд обожали все мальчишки, хоть мало-мальски умевшие водить мяч и бить по воротам. Ах, как хорошо было в знойный летний день прыгнуть с разбегу в прохладную воду после жаркого матча! Тело пело, каждая его клеточка, объятая ласковой стихией, светилась от удовольствия. В пруду недавние соперники – драчуны и забияки, радующиеся и резвящиеся, как и положено резвиться детям, становились равными и близкими друг другу, одинаково любимыми детьми воды…

Но не только беззаботным купанием был знаменит маленький пруд. В нем жила пара лебедей. Уже поздней осенью самка повредила крыло и не смогла улететь. Верный самец остался с ней. Птицы не расставались ни на мгновенье, они плавали синхронно и так близко друг к дружке, что начинало казаться, что они одно единое целое, что это и не лебеди вовсе, а фантастическая двухголовая птица, невесть как оказавшаяся в скупом на чудеса каменном мире людей. Лебедей любил и стар и млад, птиц подкармливали хлебом и утешали добрым словом. Особенно старался чудак Ванька. Он дни напролет проводил возле птиц. Видя, как воду вдоль берега начинает сковывать тонкий колкий ледок, Ванька притащил к пруду доски и сумку с инструментами и принялся строить лебедям домик. Мальчик строил его уже не первый день, но от помощи упрямо отказывался. Правда, ему особенно никто и не набивался в помощники: Ванька слыл нелюдимым и странным. Одним словом, чудак.

Колька невольно прислушался: удары продолжали повторяться через каждые 5-10 секунд. Неужто Ванька с утра пораньше решил доделать лебединый дворец, удивленно хмыкнул Колька. Вот ненормальный. До Митькиного дома оставалось метров двадцать, но Кольку разобрало такое сильное любопытство, что он не выдержал и повернул к пруду.

Какого же было его удивление, когда он увидел, что на берегу ни души. Лишь птицы плавали вблизи от того места, где, одинокий и неказистый, стоял недостроенный домик. Зато на футбольном поле жизнь била ключом. Колька даже присвистнул от неожиданности: здесь собралась, наверное, вся команда Борьки Марса. Выстроившись в очередь возле штрафной площадки, мальчишки разбегались один за другим и били по воротам, в которых стоял Ленька Дуб, их постоянный вратарь. Каждый удар ногой по мячу сухим эхом отзывался в Колькиных ушах и впрямь был похож на отрывистый стук молотка по гвоздю. Заметив чужаков, мальчик попятился, но было уже поздно: его самого углядел Ленька – и тут же от неожиданности пропустил мяч. Борька Марс хотел было отругать Дуба за то, что он считает ворон в воротах, но, обернувшись, тоже заметил соседского мальчишку, игравшего в команде соперника.

— Вот так встреча! – усмехнулся Марс, сверля взглядом Кольку. – Неужто сам Дырявый Колян к нам пожаловал?

— Ха-ха-ха! Дырявый Колян! – дружно грохнули со смеху Борькины игроки, до этого стоявшие с напряженными, подозрительными лицами. Все с облегчением вздохнули, ведь их капитан не проявлял враждебности к этому жалкому недотепе, пропустившему вчера просто безумное количество мячей. Зато Кольке стало не по себе. Весь красный от стыда, он хотел было броситься наутек и затеряться в проходах между домами, как вдруг путь ему преградил Ярик Пух, розовощекий здоровяк с пухлыми мясистыми руками; несмотря на свою полноту, Ярик довольно неплохо играл на месте полузащитника. Заметив, что нежданный гость пытается удрать, Борька укоризненно покачал головой.

— Мы к тебе по-нормальному, а ты от нас убегаешь. Колян, чего ты здесь забыл, признавайся?

— Я… я… – испуганно залепетал Колька. Заметно растерявшись, он поставил наземь сумку и поправил шапку, сползшую ему на глаза. – Я хотел поздороваться с Ванькой, думал, он стучит молотком, а это вы… стучите.

— Мы не стучим, а тренируемся, – прищурившись, поправил его Марс.

— Тренируетесь? Ух ты! В такую-то рань?

— Надо нам, вот мы и тренируемся! – сердито буркнул Ярик.

— Ага, тебя забыли спросить, что нам надо делать, – фыркнул Витька Дрозд, нападающий в команде Марса. Остальные игроки тоже недовольно зашумели, но тут Борька поднял руку, и ропот тотчас стих.

— Ты, Колян, теперь вроде как вратарь без команды, ничейный, короче. Поэтому я тебе скажу, – вновь уставившись на пришлого мальчишку, миролюбиво заговорил Марс. – Мы здесь в такую рань не просто так. Через час сюда большие парни придут и прогонят нас с поля.

— Так вы с ними сыграйте в футбол, – простодушно предложил Колька.

— Тоже мне советчик нашелся! – вновь фыркнул Витька. А Марс, потеряв интерес к чужаку, махнул небрежно рукой. – Ладно, можешь идти.

— Да? – радостно встрепенулся Колька. – Я и вправду могу идти?

— Сказал же – вали отсюда. Ярик, пусти его.

Колька торопливо подхватил с земли сумку и, не веря своему счастью, бросился уносить ноги с этого места, как вдруг его резко окликнул Борька Марс. В его голосе и следа не осталось от прежней доброжелательности и приветливости. – Погоди, Колян. Что там у тебя в сумке?

Застигнутый врасплох этим вопросом, мальчик порывисто обернулся и инстинктивно спрятал руку с сумкой за спину.

— Дай сюда, – потребовал Борька.

— Неа, не дам, – пятясь от мальчишек, покрутил головой Колька и еще крепче сжал ручку сумки. Откуда только взялась у него смелость перечить Марсу?

— Что-о?! – рассвирепел Борька. – Пух, забери!

Ярик в тот же миг налетел на Кольку, выхватил у него сумку и послушно отнес вожаку. Марс заглянул в сумку и, поморщившись, буркнул: «Дребедень какая-то!» Затем, подняв глаза на Кольку, замершего с потерянным видом на краю футбольного поля, спросил:

— Где взял это барахло? Ну!

— У дедушки святого, – едва слышно признался мальчик. – Я хотел…

— А-а, понятно, – бесцеремонно перебил его Борька. – Облапошил старика, так, что ли?

Колька молчал. Опустив низко голову, он виновато шмыгал носом и рыл носком ботинка снег. Марс кинул сумку в снег и посмотрел на мальчика таким взглядом, будто видел его впервые.

— Да ты, Колян, не так прост, как кажешься с первого раза.

— Угу, совсем не прост, – поддакнул Пух.

— Придется тебе, Колян, как говорят взрослые дяди и тети, заключить с нами соглашение, – ухмыльнулся Марс. К нему вновь вернулось его обычное ироничное настроение. – Ты добровольно отдашь нам сумку со всем стариковским барахлом, а мы, так уж и быть, отпустим тебя.

— Ха-ха-ха! – захохотали снова кругом мальчишки. Ленька Дуб даже повизгивал от удовольствия, Витька Дрозд весело хлопал себя по коленям, Ромка Чистяков, защитник, размазывал по щекам сопли, вдруг потекшие у него от смеха вместо слез, а Тарас Шустряк, второй нападающий, упал в снег и валялся в нем, заливаясь от хохота. Одному Кольке было не до веселья.

— Борька, так нечестно, – глухо промолвил он.

— Чего? – хмыкнул Марс. – А, по-твоему, было честно стащить у старика его вещи? Вот что я скажу тебе, Колян, – в Борькином голосе послышались раздражение и угроза. – Вали отсюда поскорей, пока я бока тебе не намял.

— Ну, оставь мне хоть что-нибудь! – вдруг начал канючить мальчишка. – Я ведь к Митьке шел, хотел его порадовать подарком, а тут вы…

— Чего ты врешь, Колян! – презрительно фыркнул Ярик. – Митька живет в другой стороне.

И Пух, повернувшись к пруду спиной, махнул в сторону жилого массива, где стоял Митькин дом.

— Я шел к Митьке, а потом услышал, как стучит Ванька, – принялся еще жалобней оправдываться мальчик. – Я хотел посмотреть, какой у него домик для лебедей получается, пришел, а тут вместо Ваньки вы. Откуда мне было знать, что вы будете тренироваться в такую рань?

— Хватит, Колян! – оборвал мальчика Марс. Поморщился. – Как же ты мне надоел! – порывшись в сумке, он вытащил медную масляную лампу и кинул ее к ногам Кольки. – На вот, только не ной. Мне это старье все равно не нужно.

Мальчишки из команды Марса продолжали хохотать. Подняв со снега лампу, Колька втянул голову в плечи и побрел прочь. К Митьке идти расхотелось: не было больше у Кольки подарков святого Николая. Что он скажет Митьке? Да и не до сказок Кольке теперь. Не заслужил он Митькину сказку.

 

*6*

 

Вернувшись домой, дрожа как осиновый лист, Колька с порога признался бабушке и святителю, что без спроса взял часть подарков.

— Я только хотел порадовать своих друзей, – шмыгая носом и растирая на щеках слезы, стал оправдываться мальчик.

— Ну, да, конечно, – понимающе кивнул старик. А бабушка с немым укором покачала головой.

— А мальчишки из команды Марса отняли у меня сумку с подарками, сказали, что они не мои.

— А чьи же? – словно не понимая, о чем идет речь, спросил старик.

— Они решили, что я украл ваши подарки.

— А ты что же? – святитель выжидающе приподнял бровь.

— А я, получается… их и вправду украл, – горестно сознался мальчик. Строго поглядев на него, Екатерина Петровна недовольно сказала: – Как ты мог так поступить, внучек?

От этих бабушкиных слов Кольке стало нестерпимо стыдно. Он потупил глаза и вновь тихо забормотал что-то в свое оправдание. Укоризненно махнув рукой, бабушка ушла на кухню, а старик и мальчик продолжили разговор, перейдя из прихожей в гостиную.

— Ну и что теперь станешь делать? – мягко взирая на мальчика, спросил святой.

— Не знаю, дедушка, – пожал плечами Колька. – Пойду попрошу мальчишек, чтоб вернули подарки.

— Хм, а вот этого делать не надо! – неожиданно возразил старик. Он помолчал, о чем-то раздумывая. Затем заговорил вновь, все больше вдохновляясь пришедшей ему на ум идеей. – Вот что, ты сейчас же отправишься к тем мальчишкам и пообещаешь им остальные подарки.

— Как остальные?! – опешил от неожиданности мальчик. У него был такой вид, будто он ощетинился невидимыми иглами. В этот миг Колька был похож на трогательного обиженного ежика.

— Погоди, не ершись напрасно, – примиряюще улыбнулся святитель. – Скажи мне, руку на сердце положа, что больше всего в жизни любит Борька Марс и его друзья?

— Семечки.

— А еще?

— Мороженое.

— Ну, а еще? – старик распалялся все сильней. – Что делает вас, мальчишек, такими похожими друг на друга – счастливыми, уверенными и целеустремленными? Во что вы любите играть вместе и при этом сражаетесь за себя, за свою команду до последнего мгновенья?

— Вы про футбол, что ли, дедушка? – потрясенный пылкой речью старика, спросил мальчик.

— Да! – радостно воскликнул святитель. В этот момент он стал невероятно похож на озорного мальчишку. – Сейчас же отправляйся к Борьке Марсу и предложи ему сыграть… как это у вас правильно называется… ответный поединок!

— Матч-реванш, – машинально поправил мальчик. – Но зачем?

— Как зачем? – недоуменно воззрился на него старик. Подмигнув, он принялся весело объяснять: – Если команда Марса в честном поединке выиграет у тебя и твоих друзей, то Борьке заслуженно достанутся оставшиеся подарки.

— А-а, но… – забормотал было что-то в ответ мальчик, но старик стремглав прижал к его губам свой палец. – А если твоя команда выйдет победителем, то Борька будет обязан вернуть тебе сумку с подарками. Иди немедля и скажи ему об этом!

— Дедушка…

— Но имей в виду, в этот раз я не стану тебе помогать. Ну? Почему ты еще не ушел?

— Дедушка, у меня нет команды. Вы, наверно, забыли, что меня выгнали из вратарей…

Колька тяжко вздохнул. Его горькие слова застали святителя врасплох: он уже успел позабыть, что совсем недавно оказал мальчишке медвежью услугу. Старик виновато развел руками и жалобно произнес:

— Так что ж это выходит? Из-за нас с тобой, Колька, дети в городе останутся без подарков?

— Не останутся! – вдруг твердо заявил мальчик. – Я постараюсь помириться со своими ребятами и уговорю их на матч-реванш с командой Борьки Марса.

Одевшись, Колька решительно шагнул к входной двери, но едва дойдя до нее, неожиданно вернулся и, ласково глядя в глаза святому, сказал:

— У нас все получится, дедушка Николай. Вы только верьте мне.

 

*7*

 

Мальчик надвинул шапку на лоб и, пряча глаза, ставшие похожими на два сверкающих крошечных озерца, стремглав выбежал во двор. Мороз тут же весело защипал его за щеки и нос, а озябшее солнце подмигнуло ему, как старому знакомому. Солнцу было холодно. Холодней, чем Кольке. Оно напрасно куталось в редкие всклоченные облака, похожие на милых белых овечек. Колькины рукавицы были сделаны из такого же меха, как их мягкие теплые шубки. Мальчик снял одну рукавицу, вынул из куртки телефон и коченеющими на морозе пальцами отыскал номер Славика, капитана команды, в которой он играл вратарем… Ну, раньше играл, мысленно поправил себя Колька. Он на мгновенье насупился, снова выпустил воображаемые иголки, будто обиженный ежик, но когда с другого конца линии донесся голос капитана, мальчик мигом приободрился, заговорил дружелюбно и бойко:

— Слава, привет! Это я, Колька. Слушай, есть идея. Давай сыграем матч-реванш с командой Борьки Марса, а?

— Ты что, какой еще матч-реванш! – сердито фыркнул Славик. – Мы из-за тебя с позором проиграли вчерашнюю игру, и я больше не хочу проигрывать. Понял?

— Ну, Слава, пожалуйста, – не ожидавший отказа, Колька заплакал. На морозе слезы вмиг превращались в жалкие, бездушные кристальные камушки Снежной королевы. Мальчик растерянно стал оправдываться: – Борька забрал у меня подарки дедушки Николая, и мне срочно надо их отыграть.

— Вот ты сам и отыгрывай! – грубо отрезал Славик. – А мне больше не звони. Я исключил тебя из нашей команды.

— Как исключил?! – в отчаянии выкрикнул Колька. Он так расстроился, что больше никогда не встанет в ворота любимой команды, что заплакал еще безнадежней. Холодное солнце изо всех сил целовало его с далеких небес и само согревалось от этой нежданной любви.

Утерев слезы вконец замершими пальцами, Колька решил позвонить еще двум товарищам по команде – нападающему Сережке и защитнику Валерке. Но Сережка даже не захотел с ним разговаривать, лишь недовольно буркнул что-то в трубку, а Валерка презрительно рассмеялся в ответ:

— Колька, с тобой никто не хочет играть в футбол, потому что ты – дырявый вратарь!

Громко шмыгая носом, не стесняясь новых слез, мальчик побрел к футбольной площадке. Оттуда, один за другим, вновь послышались удары. Резкие звенящие на морозе звуки весело разносились по всей округе, словно спеша сообщить какую-то радостную весть. Наверно, Борька со своими товарищами до сих пор играют, улыбнулся сквозь слезы мальчик. Отчего-то ему стало легче от этой мысли. Пойду попрошусь к Марсу в команду, решил Колька. Может, тогда он вернет мне подарки.

Однако к своему удивлению, он обнаружил, что на площадке пусто, а странные удары доносятся со стороны пруда. Вздохнув, Колька зашагал к берегу: там Ванька, как всегда в полном одиночестве, строил домик двум лебедям. Птицы, словно понимая, что мальчик готовит для них зимнее жилище – их единственное спасение от сильных морозов, терпеливо плавали неподалеку.

— Привет. Как дела? – подойдя к Ваньке, спросил Колька.

— Привет, – продолжая настойчиво стучать молотком, поздоровался мальчик. Он был чем-то озабочен. – Все бы ничего, если б не мороз. Завтра будет еще холодней, а я за крышу даже не брался.

— Давай помогу, – предложил Колька, вмиг позабыв про обиды, футбол и даже про утраченные подарки.

— Давай, – охотно согласился Ванька. Его рука с молотком на мгновенье зависла над шляпкой гвоздя – но уже в следующую секунду продолжила работу, ловко загнав гвоздь в доску.

— А что нужно делать?

— Поможешь мне распилить доски одинаковой длины? Я из этих досок сооружу крышу.

— Конечно, помогу.

Отложив в сторону молоток, Ванька вытащил из кучи длинных досок, сваленных рядом, несколько штук, взял пилу, и ребята принялись за работу: Колька крепко держал доски, а Ванька их распиливал. Закончив, мальчишки взялись за крышу. Когда и она была готова, Ванька вдруг спросил:

— Ну, а как твой футбол?

— Никак. Меня выгнали из команды, – грустно признался Колька.

— Да ну! – искренне удивился Ванька. – За что?

— Да было за что… Я пропустил двенадцать голов.

— Ничего себе! И что ты теперь станешь делать?

— Не знаю. Предложил Славке сыграть матч-реванш, но капитан отказался.

— Матч-реванш? – вскинув на приятеля недоуменный взгляд, переспросил Ванька. Затем понимающе кивнул. – Ты хочешь вернуть себе доброе имя.

— Нет, – покрутил головой Колька. – Я хочу вернуть подарки, которые забрал у меня Борька Марс.

— Какие еще подарки? – опешил приятель. – Как-то у тебя все сложно и запутанно, Колька. Вот почему я люблю птиц и разных животных: с ними намного проще, а главное, все понятно.

— Хочешь, я расскажу тебе, как все было на самом деле? – неожиданно предложил Колька.

— Давай, если не жалко.

И Колька рассказал Ваньке о вчерашнем своем знакомстве со святым Николаем, о том, как святитель нечаянно забросил ему в ворота двенадцать чудесных, но таких обидных мячей, как за этот досадный конфуз капитан выгнал Кольку из команды, как он вдвоем со стариком навестил Мишку-барабанщика, как святой долго не мог успокоиться, оттого что не смог помочь мальчишке, утратившему способность ходить, как они заночевали дома у Кольки, как святитель нахваливал бабушкин яблочный пирог, как потом он, Колька, тайком отсыпал из мешка старика часть подарков и вынес их из дома…

— Зачем ты это сделал? – перебил приятеля до этого внимательно его слушавший Ванька.

— Я хотел подарить эти подарки своим друзьям.

— Ты плохо поступил.

— Знаю.

— И где ж теперь эти подарки?

— Говорю же, Борька отнял их у меня. Сказал, что они не мои, и забрал.

— Ну и дела, – задумался Ванька. – И что теперь будешь делать? Марс просто так не отдаст назад подарки.

— Да, не отдаст. Борька такой, – сокрушенно вздохнул Колька. Затем вдруг улыбнулся, да так озорно и заразительно, что Ванька, взглянув на него, тотчас простил ему его глупый фокус с подарками. – Дедушка Николай предложил сыграть с командой Марса матч-реванш!

— И отыграть подарки в честном поединке? – тут же подхватил Ванька. Идея святителя пришлась ему по душе.

— Да, – кивнул Колька, – план был именно такой.

— А если Борька снова выиграет?

— Тогда придется отдать ему оставшиеся подарки.

— Рискованная затея, – Ванька опять задумался. Его взгляд стал тверже, ресницы замерли… и вдруг взлетели вверх, словно крылья его любимых лебедей. Глаза мальчика теперь сияли и излучали решимость и отвагу. – Вот что, ничего мы не будем Марсу отдавать. И те подарки, которые он отнял, вернем святому Николаю.

— Но как? – недоверчиво пожал плечами Колька. – Меня выгнали из моей команды, а другой у меня нет.

— Я буду играть с тобой матч-реванш! – твердо объявил Ванька.

— Ты?! – опешил Колька. Он был потрясен словами мальчишки, над которым частенько откровенно посмеивался. – Вот это да!

Но в следующий миг Колька снова скис и удрученно промолвил:

— Все равно ничего не выйдет.

— Почему не выйдет? – удивился Ванька.

— Нас с тобой только двое. А в команде должно быть одиннадцать игроков.

— Ничего, я друзей позову, – заверил Ванька.

— У тебя есть друзья? – снова пришел черед удивляться Кольке.

— Есть, – улыбнувшись, ответил Ванька. – А ты думал, я дружу только с кошками и собаками?

— Ну, еще с птицами, – смутился Колька. Он невольно перевел взгляд со странного доброго мальчика на лебедей: они замерли в нескольких шагах от берега, птицы будто прислушивались к разговору двух маленьких людей, они переживали за них…

— Да, эти лебеди очень привязались ко мне, – тоже не отводя взгляда от птиц, сказал Ванька. – Я просто обязан им помочь… Как и тебе, Колька.

Оба замолчали, испытав внезапное смущение и необратимую искреннюю тягу друг к другу.

— Знаешь, Вань, я тоже позову своих друзей, – наконец заговорил Колька.

— Правильно! – обрадовался его товарищ. – А кого?

— Митьку, например.

— Митьку-сказочника?! – захохотал Ванька. – Это отличный парень! Зови его к себе обязательно.

— Ты знаешь Митьку? – едва не задохнулся от радости Колька. Он не переставал удивляться Ваньке. Ведь он знал всех тех хороших ребят, что знал и он сам.

— Конечно, знаю. Митька частенько приходит на пруд, кормит лебедей и рассказывает им сказки.

— Вот это да! Сказки для лебедей.

— И Мишку не забудь позвать, – сказал вдруг Ванька. Колька в ответ лишь растерянно захлопал глазами: он был обескуражен словами друга. Ванька подбадривающе улыбнулся. – Чего ты так смотришь на меня? Думаешь, я не знаю, что он ездит в школу на инвалидной коляске? Знаю, конечно, – помолчав, Ванька продолжил: – А знаешь ли ты, как Мишка по утрам тренируется здесь и качает свои ноги?

— Нет, не знаю, – честно признался Колька. Ему стало стыдно, что он совсем не знает своих самых близких друзей.

— Мишка очень сильный, я уважаю его, – совершенно серьезно, как взрослый, произнес Ванька. – Если он продолжит тренироваться и дальше, то скоро сможет обойтись без своей коляски.

— Невероятно! – невольно воскликнул Колька. – Неужто Мишка сможет ходить, как мы? Это же настоящее чудо!

— Я не разбираюсь в чудесах, – пожал плечами Ванька. – Знаю только, что надо много работать и верить в свою удачу.

Мальчишки обменялись долгими испытующими взглядами и облегченно вздохнули. Теперь они были друзьями.

Домик для лебедей был готов. Осталось достроить мосток, по которому птицы будут заходить в свое новое жилище. Уже завечерело, студеная мгла стелилась кругом, словно тень гигантской птицы. Даже звездам не нашлось места на необъятном зимнем небе. Стало необыкновенно зябко и одиноко. Продолжать работу больше не было никакой возможности, поэтому мосток решили построить уже завтра, после матча-реванша. Ванька сложил инструменты в сумку, и друзья распрощались: Ванька побежал созывать друзей на завтрашнюю тренировку, а Колька, поеживаясь заранее от предстоящего разговора, отправился к Борьке Марсу договариваться о матче-реванше.

 

*8*

 

Борька был приемным ребенком в семье, в которой, помимо него, было еще трое детей. Марс жил в такой же многоэтажке, в каких обитали все мальчишки в округе. Но он не был похож на остальных ребят, ведь до пяти лет Борька воспитывался в детдоме, в окна которого даже звезды на небе светят другие. Не такие, как всем детям.

К Кольке Марс относился по-особенному. Снисходительно, с мальчишеским превосходством, но при этом испытывал к пареньку дружелюбное чувство, которое почти невозможно было разглядеть за Борькиными обидными словами и резкими поступками. Колька жил с бабушкой, его родители не то развелись, не то укатили на заработки, оттого, наверное, неприкаянная полусиротская Колькина жизнь вызывала к нему тихую симпатию, которую Борька тщательно скрывал от всех. Даже от себя самого.

Когда Колька позвонил ему, Марс нехотя выслушал его, а потом так же неохотно спустился во двор. Больше из жалости к парню, чем из любопытства. Колька, похожий на маленькое доверчивое знамя, которое вот-вот должны поднять на флагшток, терпеливо и покорно ждал Марса возле его подъезда. В двух шагах от мальчика стайка растрепанных воробьев наперебой клевала пустой снег. Было пасмурно и уныло. А тут еще начался снегопад. Воробьи улетели несолоно хлебавши. а мальчишки сели на скамейку, и вскоре мокрый снег превратил их в двух нелепых потешных снеговиков.

Поначалу Борька даже слышать ничего не хотел о матче-реванше.

— Мы не станем с вами играть, – ухмыляясь, сказал он. – Вы слабая команда, с вами неинтересно мериться силами.

— Откуда ты знаешь, какая у нас команда? – насупился Колька. – Мы с Ванькой соберем новых мальчишек, которые здорово играют в футбол. Ты просто их не знаешь, Марс.

— Да ну? – хмыкнул Борька. – Тебя-то я знаю. Ты ж опять пропустишь кучу голов, Дырявый Колян.

— Не пропущу! – вмиг разволновавшись, воскликнул Колька. Он вдруг представил себе те двенадцать мячей, которые, как мановению волшебной палочки, влетели в его ворота, и, невольно сжав кулаки, прошептал: «Ну, дедушка…»

— Чего ты там бормочешь себе под нос? – усмехнулся Борька.

— Ничего, – растерянно шмыгнул носом мальчик. Он вдруг почувствовал, что ему ни за что в жизни не уговорить Марса… И тут неожиданно на помощь ему пришел… сам Марс. Продолжая посмеиваться над незадачливым хлопчиком, он сказал:

— Колян, ты небось хочешь сказать, что те шальные голы ты пропустил случайно. Ну, заболтался со стариком. Наверно, он тебе родного деда напомнил…

— Откуда ты про него знаешь? – оторопел мальчик.

— Погоди, не перебивай, – Борька на миг бросил посмеиваться и как будто бы даже стал немного старше – на каких-то пару взрослых часов. – Я понял, Колян, ты хочешь поклясться мне, что больше не станешь ловить ворон на воротах и обещаешь играть как надо. Да?

— Да, – еле слышно выдавил из себя Колька и с благодарностью посмотрел на Марса. Какая-то необыкновенная теплая сила окатила изнутри его трепещущее, как воробей, сердце; он вмиг успокоился и снова торопливо принялся уговаривать Борьку: — Слушай, Марс, если твоя команда опять выиграет, то вы заберете остальные подарки дедушки Николая.

— Нашел что предлагать, – поморщился Борька. При напоминании о подарках чудаковатого старика у Марса вновь испортилось настроение. – Я и с теми-то, что в твоей сумке, не знаю что делать. А ты мне новое барахло хочешь навязать. Короче, Колян, не будем мы с вами играть. К нам команда из соседнего города приезжает. Вот это будет игра так игра!

Борька с нескрываемым превосходством взглянул на Кольку.

— Марс, я еще не все сказал, – почувствовав, как земля снова уходит из-под ног, отчаянно залепетал мальчик. – Победитель получит главный приз – волшебный фонарь святого Николая!

— Что еще за фонарь? – стряхнув с шапки снег, спросил Борька.

— А-а-а, – разволновался вновь Колька. – Ну, есть такой. Он с виду некрасивый, на старый кувшин похож, но вправду волшебный. Дедушка Николай говорит, что его фонарь помогает находить клады.

— Что-о?! – вскочил со своего места Борька. – Что ж ты сразу о нем не сказал? Я давно мечтаю найти клад! Вот что, Колян, – в возбуждении Марс схватил Кольку за воротник, поднял его со скамьи и легонько потряс. – Покажешь мне волшебный фонарь, тогда и поговорим про матч.

— Хорошо, – поспешно согласился мальчик. Его глаза горели от радости из-под опушенных снегом ресниц. – Хоть сейчас! Ты только никуда не уходи.

Колька опрометью метнулся домой. Спросив разрешения у святителя и, поклявшись ему вернуть все в целости и сохранности, мальчик схватил мешок с подарками и помчался назад.

— Ну, показывай свой фонарь, – потребовал Борька, терпеливо дожидавшийся паренька возле своего подъезда.

Поглядев на Марса, Колька невольно заулыбался: на шапке у мальчишки вновь вырос веселый сугроб снега.

— Чего зубы скалишь? – нахмурился Борька. – Давай показывай, а то щас такой тебе матч-реванш устрою, что никакой святой тебе не поможет!

Борька замерз, поэтому злился. Перестав улыбаться, Колька вынул из мешка фонарь.

— Фу-у! Вот эта, что ли, железяка? – разочарованно фыркнул Марс. – Старье! Это ж его я отдал тогда тебе на поле, да? Ты так клянчил, будто фонарь и в самом деле какой-то особенный. Ну-ка покажи, как он клады ищет.

— Не могу, – честно признался Колька. – Фитиль может зажечь только дедушка Николай.

— Так уж только он, – не поверил Борька. – Неужто у твоего святого и спички волшебные?

— Нет. Дедушке Николаю спички не нужны. Ведь он знает волшебные слова. Скажет их, и фитиль загорается.

— Что за слова?

— Я не расслышал: он очень тихо их говорит. Ничего не разберешь. Но вчера вечером я сам видел, как святой поднес к лицу фонарь, что-то прошептал – и фонарь тут же засветился.

— Что-то ты темнишь, приятель, – подозрительно глядя на Кольку, буркнул Марс. Пнув ногой мешок, он пренебрежительно добавил: – Ладно, забирай пока. После игры я подумаю, что с ними делать. А если ты вздумал обмануть меня с фонарем, – Борька сердито уставился на старую масляную лампу, которую Колька продолжал прижимать к груди, как самое дорогое, – я отдам эту железяку папке с мамкой на дачу. А тебе уши надеру, понял?

Не попрощавшись, Борька шагнул к своему подъезду, почти скрылся за его глухими железными дверьми, как вдруг мальчишку окликнул Колька. Вид у него был решительным как никогда.

— Слышь, Марс.

— Ну? – не оборачиваясь, отозвался Борька.

— А с чего ты взял, что вы непременно выиграете? Моя команда тоже может выиграть.

— Ха-ха-ха! Ну ты и пошутил, Колян, – не ожидавший такой смелости от паренька, который, казалось, боялся всех в округе, Марс резко повернулся к нему. – Ты и вправду надеешься меня победить? Фантазер ты, Колян, каких я еще не видывал, – Марс замер на ступеньках крыльца; густой мокрый снег, щедро сыпля на шапку, плечи и спину мальчишки, неумолимо превращал его в белого доброго мишку. – Ну, допустим, все игроки в моей команде завтра дружно заболеют ангиной или растянут связки на ногах, и твоя команда – раз-раз! – обыграет мою, и тогда… Что ты захочешь за свою победу, Колян?

— Ты вернешь мне мою сумку с подарками! – твердо, как о давно решенном, объявил мальчик.

— Ах вот оно что! – снова захохотал Борька. И вдруг яростно гаркнул на Кольку: – Не видать тебе никаких подарков! Никому не видать. Они мои! Проваливай, Колян, и не попадайся мне на глаза. До самого матча чтоб я больше тебя не видел!

Сокрушенно вздохнув, мальчик взвалил на плечи мешок с подарками и, увязая ногами в снежной кашице, зашагал в сторону своего дома. Вечером пошел дождь, растопил кругом все, что завтра могло бы стать красивой сказкой. А посреди ночи вновь ударил мороз, и к утру футбольная площадка превратилась в сплошной ледяной каток.

 

*9*

 

Матч-реванш должен был начаться в три часа дня, а утром Колька решил провести тренировку своей новой команды. Еще с вечера мальчик обзвонил новых игроков и назначил тренировочный матч на девять утра. Однако народ явно не спешил: то ли незнаком был со спортивной дисциплиной, то ли просто-напросто не верил в победу в сегодняшнем матче.

Первым пришел святой Николай. Простившись тепло с Колькиной бабушкой и пожелав ей хорошего дня, старик еще в полдевятого занял место на лавочке, вкопанной вдоль футбольного поля, и теперь терпеливо ждал начала тренировочной игры. Вторым примчался Мишка. Он лихо въехал на инвалидной коляске на площадку и, запоздало заметив под собой лед, от неожиданности резко затормозил и стал беспомощно кружиться на скользком поле, словно нарочно выписывая колесами замысловатые фигуры. Потом подошли Колька, Ванька, Митька и остальные игроки. В то утро Колька проснулся с большим трудом: ночью неожиданно разболелась голова, тело ломило, и вообще мальчик чувствовал себя неважно: не то вчера перенервничал, переживая за матч-реванш, не то простудился. Но Колька никому не обмолвился о своем самочувствии, даже святому ничего не сказал, а ребятам и подавно. Мальчишки решили играть на одни ворота; капитаном единогласно выбрали Кольку, а вратарем – Мишку.

— Вас всего десять, а должно быть одиннадцать, – машинально пересчитав игроков на поле, сообщил Ромка – защитник команды Борьки Марса. Вечно простуженный, Ромка по обыкновению шмыгал и разговаривал в нос. Чистяков случайно оказался поблизости и теперь с насмешливым видом наблюдал за соперником. – Марс не станет играть со слабой командой, я его хорошо знаю.

— Что ж, тогда я буду одиннадцатым игроком, – вдруг объявил святой Николай, и поднявшись со скамьи, решительно шагнул к полю. Колька был несказанно удивлен и рад. Каким-то шестым чувством, несмотря на туман в голове, он ощущал с самого утра, что сегодня непременно случится чудо. И даже неловкое обращение святителя с мячом, вызывавшее смех у своих же игроков, не смогло разуверить Кольку в неизбежности этого чуда.

Спустя время из соседних домов подоспели зрители – мальчишки и их папы, они пришли посмотреть на никому неизвестную дворовую команду. А еще немного погодя воздух над футбольным полем и особенно над скамьями, на которых устроились зрители, стал сотрясать веселый смех. Детвора и взрослые во всю потешались над игроками, неуклюжими и неопытными. Они били мимо ворот, частенько мазали по мячу и, поскользнувшись на льду, то и дело падали, вызывая новые приступы хохота. К 10:40 Кольке стало жалко своих игроков, а себя, вконец запыхавшегося и разбитого, еще больше, чем их, и он объявил конец тренировки.

— Матч в три часа, – вздохнув, напомнил мальчик. – Глядите, не опаздывайте.

— Да вы просто сумасшедшие, раз решили мериться силами с самим Марсом! – высморкавшись на снег, сказал Ромка. – Больше половины из вас мяч видят впервые, а старик вообще… Ему надо Дедом Морозом выступать, а не в футбол гонять, – посмеиваясь, Чистяков глянул на святителя, да тут же осекся, встретившись с ним взглядом. В тот момент глаза старика, теплые и лучистые, показались Ромке ужасно знакомыми. Они были похожи на глаза Андрея Петровича, Ромкиного родного деда, умершего позапрошлой весной. Мальчик очень любил его и уважал. Отчего-то Чистякову стало стыдно. Не договорив, он смущенно махнул рукой и ушел. А вскоре разошлись и все остальные. Продолжая вздыхать, Колька поплелся к себе домой.

— Не вздыхай ты так горько, – попытался подбодрить его святой. – Все обойдется, вот увидишь.

Мальчик с безмолвной благодарностью посмотрел на старика и пропустил его первым в подъезд.

Ровно в три начался матч-реванш. С первых минут игры команда Борьки Марса завладела инициативой и принялась беспрерывно атаковать ворота соперника. Раз – и Борька забил гол! Это случилось на шестой минуте матча. Неукротимый Марс обвел Митьку и Ваську Тика, защитников Колькиной команды, и ударил в нижний правый угол ворот. Мишка метнулся было на коляске за мячом, но не успел.

Второй гол забил Витька Дрозд. Ярик Пух дал ему пас с середины поля, и Дрозд, с разбегу ударив по мячу, отправил его в девятку. Это произошло так молниеносно, что Мишка даже не успел поднять голову, чтоб проследить за полетом мяча.

Колька растерялся перед натиском намного более опытного, чем его команда, соперника и заметно сник. Он, наверно, ушел бы с поля, если б не старик.

— Гляди веселей, капитан, и показывай всем своим видом, что эти два удара судьбы – лишь досадная случайность, – подбадривающе шепнул мальчику на ухо святой Николай. Он играл на месте полузащитника. Неожиданно для всех святитель отобрал мяч у Ярика, обвел трех игроков соперника и вышел к неприятельским воротам. «Молодец дед!» – одобрительно загудели болельщики.

И тут случилось то, что часто происходит почти в любом матче. Старик был уже в штрафной площадке, когда на него внезапно налетел Борька Марс и попытался грубо его подсечь. В тот момент, когда Борькина бутса должна была ударить о ногу старика, тот внезапно воспарил над землей и… Марс промахнулся. «Ах!» – дружно ахнули болельщики, а святитель благополучно приземлился. Он ударил по мячу, но вратарь поймал его. Хоть это было и не просто: разинув рот от крайнего изумления, Ленька Дуб наблюдал, как старик, повисев в воздухе мгновенье-другое, плавно опускается на утоптанный снег.

— Дедушка, зачем вы вздумали летать! – упрекнул Колька святителя, когда он немного погодя оказался возле своих ворот. – Вы должны были сейчас упасть, и тогда мы пробили бы пенальти.

— Колька, я святой, а не пройдоха, – строго возразил старик. – И падать ни перед какими мальчишками не стану.

После этого случая голы в ворота Колькиной команды посыпались один за другим.

— Колька, немедленно сделай замену! – крикнул кто-то из болельщиков. Это был Славик. Вместе с двумя приятелями он пришел посмотреть игру команды, капитаном которой был его бывший вратарь. Подбежав к краю поля, Славик снова закричал: – Становись вместо Мишки на ворота, а я с ребятами заменю Митьку, Васю и твоего деда!

Так и поступили: Колька встал на ворота вместо Мишки, который уже здорово устал к тому времени, а Славик, Сережка и Валерка вышли на замену трем Колькиным игрокам, тоже заметно выдохшимся. Покидая поле, святитель по обыкновению ободряюще подмигнул Кольке.

— Такая замена не по правилам, – начал было протестовать Ярик Пух, но Борька его успокоил: – Пускай. Мы все равно выиграем.

Новые игроки под предводительством опытного Славика тут же бросились на штурм ворот соперника и за считанные минуты забили два гола. Марс ничуть не расстроился и ответил несколькими контратаками. Борька даже вышел один на один с вратарем, но Колька был непробиваем как стена: в высоком прыжке он поймал, казалось, неуловимый мяч.

 

*10*

 

Однако команда Марса все равно выиграла. Матч закончился со счетом 7:4 в пользу «марсиан», как здесь все называли Борькиных футболистов. После игры Славик подошел к Кольке.

— Ты – молодец! Сегодня здорово стоял на воротах. Слушай, я тут поговорил с ребятами… – Славик, на миг запнувшись, крепко пожал Кольке руку. – Возвращайся в нашу команду, будешь снова вратарем.

Услышав эти слова, святой Николай довольно улыбнулся, но Колька и слышать больше ничего не хотел о футболе. Мальчика невероятно расстроил проигрыш его команды: ведь теперь ему надо было отдать Марсу оставшиеся подарки.

— Ну, где мой приз? – напомнил о них Борька. Ни слова не говоря Колька протянул ему мешок святого Николая. Марс с минуту-другую ковырялся в мешке, наконец недовольно покачал головой.

— Солдатики, кораблики, звездочки, шарики, кубики – это же для малолеток, – Марс сердито уставился на Кольку. – А где обещанный фонарь?

— Так вот же он, – Колька нехотя достал из мешка медный фонарь. – Не узнал, что ль?

— Вот это старье?! – выглянув из-за плеча капитана, презрительно фыркнул Ромка. – На волшебную лампу, как его… Аладдина похож.

— Сам ты Аладдин! – обиженно шмыгнул носом Колька. Он хотел еще что-то сказать, но не успел: Ярик схватил его за плечи и тряхнул что есть силы.

— Марс, кажись, Колян жестоко нас обманул, – повернув мальчика лицом к капитану, сердито сказал Пух. – Подсунул нам металлолом и кучу дурацких игрушек.

— А-а можно я себе возьму одну? – неожиданно попросил Ленька Дуб. – Вот этого солдатика. Он похож на древнегреческого или спартанского воина. В моей коллекции нет такого.

— Это – псил, воин византийской армии, – вежливо поправил святой Николай. – Вероятней всего, он служил лучником или метателем дротиков в легкой пехоте.

— А я хочу свистульку, – хохотнул Витька Дрозд. Бесцеремонно запустив пятерню в мешок, он выудил оттуда миниатюрную деревянную свистульку. Дунул в нее и, точно кот, довольно облизнулся. – То что надо, а, Марс?

— Бери, – отчего-то вмиг посуровев, резко ответил Борька. – Забирайте все!

Поморщившись, он зло отшвырнул от себя мешок. Ярик, Ромка, Тарас и другие мальчишки из его команды тут же накинулись на игрушки и стали жадно распихивать их по карманам. Колька оцепенел. Глядя на то, как стремительно тает мешок с подарками, мальчик был готов провалиться сквозь землю от стыда и беспомощности. Колька надеялся, что святой что-нибудь скажет и прекратит это детское безумство, но старик продолжал стоять, опустив голову и не произнося ни слова. Остальные игроки тоже неловко молчали. И вдруг тишину и шорох, доносившийся из уже полупустого мешка, разорвал неистовый Борькин вопль. Размахивая кулаками, Марс бросился на Кольку.

— Ты обманул меня, Колян! Твой фонарь – бесполезная железка. Враки все это, что он помогает клады искать. Да он, наверно, и светить-то не умеет.

— Ошибаетесь, юноша, – поспешил заступиться за Кольку и свой талисман святитель. – Мой фонарь и впрямь волшебный. Желаете в этом убедиться?

Старик испытующим взглядом посмотрел на Борьку, тот в ответ еще больше насупился и помрачнел. Но в конце концов согласился, безразлично махнув рукой.

— Давайте, показывайте ваши фокусы, – невесело ухмыльнулся Марс. А затем так же мрачно добавил: – Хоть повеселимся, что ли.

От этих Борькиных слов игроки его команды дружно грохнули со смеху. Но старик не обиделся и не смутился. Он поднес фонарь к губам, проговорил что-то неразборчивым шепотом – и в тот же миг над кончиком фитиля взметнулось крошечное пламя. Мальчишки кругом одобрительно загалдели, кто-то восхищенно воскликнул: «Во дед жжет!», а в следующее мгновенье загорелся и весь фонарь. Его свет, яркий, сильный, упругий, словно морская волна, окатил собой все окрест: футбольное поле, ворота, ближайшие дома, изумленные лица мальчишек и по-детски доверчивое лицо святителя. Но больше всего света досталось Борьке. Его лицо вдруг неузнаваемо изменилось: оно расплылось в счастливой улыбке, будто Борьке сообщили что-то необыкновенно радостное.

— Это же чудо!.. – начал было он, улыбаясь и светясь, но тут же, смутившись, замолчал. Огляделся по сторонам с таким недоуменным видом, словно впервые видел и этот двор, и этих ребят. Заметив, как они продолжают растаскивать подарки святого Николая, он вдруг строго одернул парней: – Ну-ка быстро все назад сложили.

— Ты чего это, Марс? – опешил от неожиданности Дрозд и дунул в свою чужую свистульку. – Ты же сам сказал их брать.

— Сказал, а теперь передумал, – хмыкнул Борька. Он больше не улыбался, он снова был самим собой. – Я знаю, кому подарки больше нужны.

— Да? – ничуть не удивившись словам мальчика, спросил святой. – Может, ты скажешь нам?

— Я отнесу их в свой детский дом, – не отводя взгляда от глаз старика, вдруг объявил Борька. Твердо и даже с некоторым вызовом.

— Неужели тот дом еще есть! – удивился Колька. – Твой детский дом?

— Угу, – кивнул Марс. И засопел как ребенок. – Я недавно мимо него проходил. Внутрь не зашел, а так, рядом послонялся, в окна поглазел. Перед домом детки, малышня совсем, гуляли. Неприкаянные какие-то, брошенные… – Борька вновь улыбнулся. – Представляю, как они этим подаркам обрадуются!

— А чего сразу они? – угрюмо заартачился Ярик Пух. Большой добродушный увалень, на котором как на лошадке любили кататься все в команде, вдруг здорово разозлился. Он стоял в сторонке и прижимал к груди глиняную лошадку с повозкой. Поглядев исподлобья на капитана, Ярик спросил: – Мы что, хуже детдомовцев?

— Дурак ты, Ярик, – беззлобно ругнулся на него Марс. – У тебя папка с мамкой есть, а у них никого. Только воспиталки, да начальник детдома Нина Павловна.

— Ну и что, что у них никого нет! – упрямо засопел Пух. – Я тоже хочу подарок.

— Ярик, ты же мой друг. Ты должен понять.

— Нет, – огрызнулся мальчишка. – Ничего я не должен!

— А я сказал, положи на место, – начал выходить из себя Борька. Пух под его натиском, казалось, сдался. Он шагнул к мешку, кинул в него лошадку с повозкой, зыркнул украдкой на старика, ничем не выдававшего своих чувств… и вдруг в сердцах врезал ногой по мячу, лежавшему рядом. Мяч взвился в небо и, сделав короткую дугу, плюхнулся в пруд, вспугнув плававших в нем лебедей.

— Эх ты! – укоризненно буркнул на Ярика Борька. – Лезь теперь за мячом.

— Не полезу, – передернув плечами, попятился назад Пух. – Вода холодная.

— Я вытащу! – неожиданно вызвался помочь Мишка. Его слова прозвучали как гром среди ясного неба и застали врасплох всех, кто в тот момент оказался на футбольном поле. Мальчишки из обеих команд, их приятели и жильцы соседних домов, пришедшие посмотреть футбол, удивленно уставились на Мишку. Даже святой Николай с благоговейным чувством посмотрел на необыкновенного мальчика. А тот уже не оглядываясь несся на коляске к пруду. У-у-у, радостно кричал Мишка, ловко управляя коляской.

Мяч плавал в двух метрах от берега. Его смог бы вытянуть из воды любой мальчишка, но только не Миша. У него было доброе сердце, но слабые ноги. Он так разволновался, так спешил к мячу, так хотел сделать что-то особенное, о чем не мог раньше даже мечтать, что разогнался что есть силы и… не успел затормозить перед обледенелым склоном. Скатившись вниз, коляска со всего разгону, словно ракета, влетела в воду и стала тонуть.

 

*11*

 

— Мишка, держись! – крикнул Колька и помчался к пруду.

— Ну, Пух, ты мне за это еще ответишь, – Борька погрозил Ярику кулаком и тоже кинулся спасать Мишку.

Марс легко обогнал Кольку, мигом подлетел к берегу… И тут с ним случилось то же несчастье, что и с Мишкой: Борька вдруг поскользнулся на грязном, оттого невидимом льду, кубарем скатился вниз и неуклюже, с головой, рухнул в воду, подняв большой фонтан брызг.

— Ух ты! – прокатился над футбольным полем и местом, где собрались зрители, взволнованный ропот. К пруду немедленно бросились игроки обеих команд и болельщики, среди которых немало было взрослых.

Едва поспевал за всеми святой Николай. Когда-то и он, как эти мальчишки и их молодые отцы, мог бегать так же резво, высоко поднимая ноги и оглашая окрест громкими решительными возгласами. Давно, ох, давно он утратил мальчишеский задор и юную прыть. И голос святителя стал намного тише, чуть громче шепота снежинок, вдруг откуда ни возьмись появившихся в пустом небе. Снежинки старательно засевали собой футбольное поле и все, что находилось вокруг, а святой бежал и бежал, из последних сил переставляя ноги. На бегу старик по обыкновению что-то невнятно бормотал, о чем-то кого-то просил и отчего-то улыбался. Святому до пруда оставалось еще с десяток шагов, как вдруг впереди раздались новые изумленные возгласы. Еще не ведая, что там произошло, старик на миг вынул из-за пазухи нательный крестик, порывисто поцеловал его и спрятал назад.

Когда святитель наконец подошел к людям, плотной стеной стоявшим вдоль берега, и с трудом протиснулся к пруду, то увидел невероятную, потрясающую картину. Утопая по колено в воде, к берегу медленно брел мокрый, но ужасно счастливый Мишка. На руках он нес такого же мокрого и счастливого Борьку.

— Глядите, Мишка стал ходить! Это же чудо! – радостно загудели кругом взрослые и дети. А Ярик, стоявший ближе всех к воде, взял да и спросил: – Марс, что с тобой? Чего это Мишка несет тебя, как куклу?

— Сам ты кукла! – бросив улыбаться, огрызнулся Борька. А Мишка спокойно все объяснил: – Борька подвернул в воде ногу, вот я и решил ему помочь.

— Молодец, сынок, – похвалил Мишку мужчина: еще миг назад он плакал, никого не стесняясь, а теперь улыбался. Это был Мишкин папа. Он помог мальчикам выбраться на берег и набросил свою куртку на дрожавшего от холода Борьку. А Мишкина мама укутала сына в свою куртку.

— Боже, Мишенька, ты ходишь! – обняв мальчика, она заплакала от счастья. – Кого мне благодарить за это чудо?

Чуть поодаль от них, неприметный и тихий, стоял святой Николай. Он по привычке о чем-то горячо шептал и плакал украдкой; падая, его слезы встречались в воздухе со снежинками и испарялись, не долетев до земли.

Мишкин папа осторожно взял из рук сына Борьку, улыбнулся ему как старому знакомому, и они вчетвером направились домой. Мишкины родители спешили переодеть мальчишек в сухую одежду и напоить их горячим чаем с медом. Вскоре разошлись по домам и остальные дети и взрослые. Колька, отыскав в толпе святого, радостно побежал ему навстречу.

— Дедушка, что нам делать с подарками? – заметив посреди поля знакомый мешок, спросил мальчик.

— Как что? – удивленно поднял бровь святитель. – Теперь эти подарки принадлежат твоему приятелю Борьке Марсу. Он добыл их в честном поединке… Я слышал, Борька собирался подарить их детдомовским детям.

— Куда ж он пойдет после такого купания? – недоуменно пожал плечами Колька. – Он же не может на ногу ступить.

— Ничего, сегодня Борька побудет дома, обсохнет и отогреется, рана на его ноге непременно заживет. А завтра сходит в детдом, – улыбаясь, заверил мальчика старик. Затем, показав на мешок, деловито добавил: – А подарки, чтоб они не оставались без присмотра, отнеси-ка Борьке домой. Там у него, небось, и остальные мои гостинцы хранятся, – святитель вновь улыбнулся. – Твой Борька удивительный мальчик. Заботливый и очень предусмотрительный.

Колька стоял, не двигаясь, как завороженный, глядя на святителя. Снежинки одна за другой опускались на ресницы мальчика и таяли. И было на Колькином сердце так славно, так радостно, будто мальчику только что подарили что-то необыкновенное и он, счастливый, совершенно не знал, что делать с этим чудом.

— Ну что же ты, Коля, – старик мягко подтолкнул мальчика к мешку. – Иди же! А я потихоньку пойду к вам домой. Бабушка, небось, заждалась нас с тобой, переживает.

— А дорогу сами найдете? – выйдя из сладостного оцепенения, спросил мальчик.

— Спрашиваешь! Я ваш район назубок уже знаю.

Схватив мешок, Колька отбежал на несколько шагов, но, не выдержав, остановился и, обернувшись, окликнул старика, неторопливо, но уверенно шествовавшего к их дому.

— Дедушка, люди на пруду говорили, что это настоящее чудо, что Мишка пошел. Скажите, это вы помогли ему пойти.

— Ух ты, какой хитрый! Чего захотел знать! – тоже оглянувшись, усмехнулся святой. – Чудо, дружок, не футбольный счет, о нем не принято кричать налево и направо. А Мишка, – взгляд старика вдруг на миг задрожал, как свет с далекой звезды. – Даже если это и чудо, что твой друг вновь начал ходить, то оно стало возможным благодаря самому Мишке. Большая сила духа у твоего друга! Сколько у него настойчивости и терпения. А как он любит жизнь. Другим мальчишкам и тебе, Колька, тоже стоит у него поучиться.

Сказал так и двинулся дальше. А Колька побежал относить Борькиным приемным родителям мешок с подарками.

 

*12*

 

На следующий день двор, в котором жили Колька и его друзья, неузнаваемо преобразился. Люди чувствовали невероятный подъем в душе и легкость в теле, словно у них за плечами вдруг выросли крылья. Родители Мишки были на седьмом небе от счастья: их сын стал ходить и даже пробовал бегать, как другие мальчишки. Мишкины родители благодарили за чудо Бога и Борьку Марса: ведь если б не он, не его подвернувшаяся в пруду нога, кто знает, пошел бы их мальчик. Прознав про желание Борьки отнести мешок с подарками, которые его команда выиграла в футбол, в детский дом, Мишкины папа и мама горячо поддержали Борьку. Они достали из тайника свои подарки, которые приготовили сыну на День святого Николая, и вручили их Марсу. А потом вдохновили на такой же поступок друзей и соседей. Вскоре соседние дома гудели как улья: их жильцы собирали подарки и уже без помощи Борьки Марса относили их в детский дом. Подарков оказалось так много, что ими буквально завалили воспитанников детского дома. Тогда люди стали дарить игрушки детям из малоимущих семей, а также тем деткам, у которых не было мамы или папы.

Святой Николай не захотел оставаться в стороне и принял активнейшее участие в праздничной акции, как назвали Мишкины родители то всеобщее дружное воодушевление и даже азарт, с которыми горожане принялись заботиться о чужих детях. Святитель вместе с Колькой, Борькой, Яриком, Ленькой, Ромкой, Мишкой, Ванькой, Славиком и другими мальчишками, игроками двух команд, навестили воспитанников детского дома. Гости пришли не с пустыми руками, а с громадным мешком подарков. (Марс, как мудро предугадал святой Николай, высыпал в мешок игрушки из сумки, ранее доставшейся ему от бесхитростного Кольки.) Старик не пожелал называть свое настоящее имя. Скромно умолчал его. Он рассказал местной детворе множество забавных историй про солдатиков, лошадок, куколок, парусники, кубики, свистульки и прочие игрушки, терпеливо дожидавшиеся своего часа в мешке. Святитель прекрасно знал их все до одной, ведь это были его игрушки, которые он собирал целый год. Правда тогда, год назад, святому было невдомек, что эти подарки достанутся детям, у которых не было родителей. Борька, Колька и все их приятели счастливо поблескивали глазами, молча слушая сказочные истории святителя, а затем дружно принялись помогать ему раздавать вполне реальные подарки. Глядя, с какой благодарностью воспитанники детдома принимают его дары, святой расчувствовался и, чтобы скрыть набежавшие слезы, поспешил вернуться в Колькин дом.

Там старик попросил у Екатерины Петровны лист бумаги и ножницы и сделал чудесного белого ангела. Ангел выглядел так живо, так трогательно кивал бумажной головой и взмахивал бумажными крыльями, что бабушка от изумления всплеснула руками. С ангелом в руке и затаенной песней на сердце святитель вновь отправился в детский дом.

Наступил поздний вечер. Свет в здании погас, снег во дворе детского дома тоже померк, как большая белая лампа, но воспитанникам явно не спалось: они продолжали горячим шепотом обсуждать удивительные подарки, которые известный забияка и футболист Борька Марс передал им якобы от самого святого Николая. Наконец счастливый детский шепот стих. В здании воцарились покой и умиротворение. Сторож запер изнутри входную дверь и, задув фитиль в старой масляной лампе, подаренной ему сегодня странным пожилым посетителем, прилег на топчане, стоявшем в маленькой служебной комнатке. Когда святитель подошел к детскому дому, в нем все уже спали. Улыбнувшись, старик вынул из-за пазухи бумажного ангела, расправил его крылья, подышал на него, словно отогревая, – ангел тотчас встрепенулся, ожил и взмыл в студеное зимнее небо. Но озябнуть не успел – быстро отыскал на втором этаже полуоткрытую форточку и мигом влетел в нее. Помахав вслед бумажному ангелу, старик зашагал к Колькиному дому. Было безлюдно и тихо, как в ночь перед рождением мира. Святитель шел и улыбался, он знал, что воспитанники детского дома отныне под защитой ангела. Маленького хрупкого бумажного создания, в которое святитель вдохнул волшебную силу.

 

*13*

 

На следующее утро старик стал собираться в обратный путь – он очень соскучился по своему дому, дожидавшемуся его возвращения в облачном царстве, в небесном государстве. Поблагодарив бабушку за хлеб и соль, за радушный прием и доброе слово, старик направился к пруду. Туда еще ранним утром умчался Колька.

— Дедушка, я обещал Ване помочь сколотить мосток для лебедей, – за завтраком сказал мальчик. – Если я вам понадоблюсь, приходите к пруду. Посмотрите, какой мы с Ваней дворец лебедям построили!

Старик шел к озеру и невольно вздыхал: уж больно сроднился он и сблизился с этим славным мальчишкой. А вон и он, его Колька. Остановившись на миг, святитель невольно залюбовался мальчишеской фигуркой. Какой же он ладный, какой непосредственный и открытый, его Колька… Прям как он, только много-премного лет назад. Святой загрустил, попытавшись представить себе, каким он был, когда ему исполнилось столько же лет, сколько было сейчас его юному тезке, – загрустил, но тут же улыбнулся. Отчего-то вспомнился недавний матч: с каким ребяческим, веселым азартом святой играл в футбол. Ведь он, глубокий старик, мог бы тогда запросто забить гол! Первый гол на своем бесконечном веку… Пережив заново в памяти восхитительные чувства, подаренные ему удивительной игрой, святой радостно помахал мальчику рукой.

Рядом с Колькой стоял Ванька. За последние три дня они крепко сдружились. Не замечая ничего вокруг, мальчики увлеченно мастерили из досок мосток. Старик смекнул: по этому мостку лебедям будет сподручней забираться в свой домик – дворец, как окрестил его Колька. Неподалеку, терпеливо дожидаясь, когда мальчишки закончат с мостком, плавали две большие красивые птицы. Святитель, всмотревшись в них, скорее, почувствовал, чем увидел, старую рану, давно не дававшую покоя одной из птиц. Прикрыв на мгновенье глаза, старик что-то проговорил по обыкновению неразборчиво и тихо… А в следующую секунду лебедь вдруг взмахнул крылом, еще миг назад доставлявшим ему нестерпимую боль, потом еще и еще, потом плавно, но уверенно заскользил по воде и, прочертив по пруду короткую дорожку, грациозно взлетел. Второй лебедь словно ждал этого момента и, радостно забив в воздухе сильными крыльями, тут же последовал примеру первой птицы. Колька с Ванькой, застигнутые врасплох лебединым фокусом, так и обмерли с открытыми ртами. В изумленных мальчишеских взглядах читались одновременно восторг и жалость. Шум крыльев над их головами то нарастал, то удалялся. Сделав над прудом круг, затем еще один, лебеди наконец прокурлыкали мальчикам на прощание и были таковы.

Старик спохватился, но было уже поздно. Прекрасных птиц нельзя было уже вернуть. Забыв про молоток и пилу, мальчики продолжали в оцепенении следить за двумя живыми точками, неумолимо таявшими в утреннем небе.

— Дедушка, это ты, что ли? – оглянувшись на старика, с укором произнес Колька. Его голос дрожал от сильного волнения. – Зачем, дедушка? Ведь мы так старались, такой дом им построили!

— Не расстраивайся, Коля, – вдруг спокойно и радостно сказал Ваня. И, улыбаясь, заглянул в глаза другу. – Знаешь, я даже рад, что так вышло. Честно. Ведь это же лебеди! – мальчик с мечтательной улыбкой посмотрел в сторону горизонта, где только что исчезли его любимые птицы. – Лебеди, понимаешь? Им свобода нужна, а не наша халабуда.

Собрав инструменты в ящик, Ванька двинулся к своему дому. Отойдя шагов двадцать, он обернулся и весело крикнул:

— Весной они вернутся! Слышишь, Колька, мои лебеди обязательно вернутся! Можешь даже не сомневаться.

Колька ничего не ответил. Он плакал не то от счастья, не то от какого-то нового, еще неведомого чувства. Старик ласково обнял мальчика сзади за плечи и, улыбнувшись, отчетливо произнес:

— Я к тебе еще не раз вернусь, вот увидишь!

 

Ноябрь 2017 – апрель 2018 г.