В начале апреля было холодно. Весна дразнила намеками на будущее тепло и взбалмошную, необузданную зелень. Весна, которую так любят люди и птицы, была еще впереди.
Город был похож на человека, который только проснулся и теперь бродит в поисках умывальника. Тротуары, закисшие от недавней зимы, медленно подсыхали. Голые деревья тосковали в ожидании почек. Пока Керуак был на работе, Юти выходила в город и бесцельно гуляла по улицам. Нет, конечно, у нее была цель, затаенная, как ее плод, который она вынашивала в чуть округлившемся животе. Юти нравился апрель, чувство вины, с которым он обнимал все живое. Подобно беременной женщине, апрель вынашивал дитя, не ведая, что из этого выйдет – весна-девочка или весна-мальчик.
Юти дружила с воробьями и деревьями. Выходя из дома, она брала для птиц хлебные крошки. Она бы с радостью подкармливала и деревья, но не была уверена, что деревья – вегетарианцы. У Юти был знакомый клен. Она часто ходила мимо него, шагая в магазин и обратно. Клен был похож на большого счастливого человека, однажды так искренне открывшегося жизни, что небо застигло его в этот миг и навсегда увековечило его с распростертыми кверху от восхищения ветвями-руками. Клен рос особняком, поодаль от других деревьев и был похож на фонтан. В начале апреля этот фонтан был черным, клен молчал, прислушиваясь к сладкому току, который исподволь уже начал подъем из глубин, из царства корней, направляясь вверх, к черным веткам. Рядом с кленом, гладя его шершавое тело ладошкой, Юти чувствовала себя язычницей, мифическим существом. Она скорее предчувствовала, чем знала, что вот-вот наступит момент, и этот таинственный ток, который сейчас бродит в недрах клена, родит клейкие мякиши, разверзнет их и в один прекрасный день хлынет наружу ни с чем не сравнимыми зелеными струями.
Юти обнимала клен и шепотом рассказывала ему о своем ребенке. Дерево не только слушало, но и вещало. Это, кажется, оно посоветовало женщине рассказывать ее малышу обо всем, что ей встретится на пути. С утра до вечера Юти ходила по городу, переходя с одной улицы на другую, и, что-то нашептывая себе под нос, рассказывала зародышу о своей жизни. Долгое время она не могла понять, что он думает по этому поводу. Но однажды эмбрион – этот золотой дракон, морской конек, который еще не догадывался, кем ему предстоит стать под конец, – однажды ее зародыш отозвался. Он заговорил с ней языком образов. Сменяя друг друга, как слайды, эти образы поселились у Юти в мозгу. Они были ужасны! Женщина боялась их, потому что не понимала, что они значат. Мозг, даже не пытаясь их разгадать, бил тревогу.
— Керуак, вот что я подумала, – сказала она мужу. – Я хочу сделать аборт.
Керуак тогда ничего не ответил. Не спросил про ее токсикоз и не посоветовал сходить в церковь. Муж сделал ей сладкий чай с лимоном, напоил им жену и, уложив в постель, рассказал сказку. Это была история о маленьком золотом драконе, жившем в Золотом царстве. В царстве все было из золота: царь, его подданные, дома и даже деревья. Поэтому никто не ценил золото, а главное – не мог отличить золотого царевича от золотого бродяги, золотого ворона от золотого дракона. Никто не мог отличить одного золотого тельца от другого, оттого они казались чужестранцам и непосвященным сплошным золотым маревом, слепящим, как летнее солнце.
Однажды золотой дракон, двигаясь наугад, случайно набрел на золотые ворота, слившиеся с золотой крепостной стеной. Дракон отворил ворота, вышел вон… и в тот же миг перестал быть золотым драконом. Он превратился в кого-то иного, невзрачного и несовершенного, но который отныне обладал замечательным шансом – быть узнаваемым…
Керуак не рассказал и половины сказки, когда заметил, что его жена крепко спит. Он посмотрел, как она по-детски шевелит губами, и, улыбнувшись, поцеловал ее. В этот момент ей приснилось, как среди бела дня на нее напал вор. Юти шла по центру города, и в нем, на удивление, не было ни души. Вора что-то тяготило, видно было, что ему нечего терять. Он прижал Юти к стенке и размахивал перед ее носом ножом. Она так испугалась вора, что в тот же миг перестала бояться своего ребенка, его жутких образов, которые он рождал в ее воспаленном мозгу. Женщина вдруг приняла своего будущего ребенка таким, каким он был, скрытый стенками ее живота. Юти больше не пугали его неизъяснимые образы, она сама стала одним из них – превратилась в золотого дракона. Вероятно, вид дракона и впрямь был ужасен, потому что вор, уронив нож, тут же убежал.
Утром, проснувшись, Юти обнаружила, что муж уже ушел на работу. Она умылась, позавтракала и отправилась на прогулку. В городе потеплело, и в воздухе наконец запахло долгожданной весной.
Август, декабрь 2015 г.
