*1*
В двадцатых числах апреля, когда древесные почки еще похожи на нежные кукиши весны, Герц задумал отпраздновать день рожденья своего бара «Полонез». Герц и не заметил, как состарился вместе с баром, как пожелтели в его уютном хмельном гнездышке, словно его стариковские зубы, недобитые стаканы, потрескались столешницы, вылиняли скатерти, подломились, как от непосильного груза, ножки у столов и стульев и потускнели глаза постоянных посетителей. Сколько было выпито за эти годы виски и пива, сколько было разбито носов и сердец! Герц любил свой бар и не променял бы вечер, проведенный в нем, ни на что на свете. Даже на лишний поцелуй Зузу, его девушки.
Зузу была недостижимо молода, а Герц, как он все чаще думал о себе, безнадежно стар: ему пошел 66-ой. Но они продолжали любить друг друга и даже собирались родить ребенка, но Зузу никак не удавалось забеременеть. Пожав плечами и выкурив сигаретку, она вопреки всем правилам решила посадить дерево перед входом в бар. Этим деревом оказалась юная абрикоса. Вечером Зузу посадила ее, а утром абрикоса зацвела. Лепестки были сладкими и ароматными, как коробка конфет из белого шоколада.
— Погляди, какое диво! – прижав руки к еще не знавшей младенческих губ груди, восхищалась Зузу. – Моя девочка, моя доченька признается мне в любви!
— Хочешь, у нас будет сад? – погладив ствол абрикосы, спросил Герц.
— Хочу! – радостно отозвалась девушка и, чуть склонив голову, поцеловала в макушку своего старика: за одну ночь, когда у них появилась абрикоса, Герц вдруг стал ниже Зузу.
Это не помешало ему устроить шумную и оригинальную вечеринку в честь «Полонеза». Герц пригласил на праздник Дика, Михаила и Керуака – заядлых посетителей бара и своих закадычных друзей.
— Приходите без жен, – предупредил каждого из них странный старик. – Я хочу устроить мальчишник.
— Хм, неужто и Зузу с нами не будет? – недоверчиво поинтересовался Дик.
— Какой же мальчишник без Зузу? – загадочно ухмыльнулся Герц.
И вот настал тот самый день. Кроме неразлучной троицы друзей, Зузу и самого Герца в баре больше никого не было. Переглянувшись, парни в недоумении уставились на старика.
— С годами начинаешь относиться к людям, как к звездам, – объяснил он свой поступок. – Если кто-то больше не нравится, то перестаешь его замечать. Зато уж если полюбил кого, то готов поделиться с ним последним.
— Поделись со мной, Герц. Ты же любишь меня, – раздался вдруг из-под ближайшего стола варнякающий и липкий даже на слух голос.
— А это еще кто? – напрягся Дик и решительно шагнул в ту сторону, откуда донесся неприятный голос.
— Погоди, я сам, – старик взял парня за руку. Затем, поморщившись, заглянул под стол. – Йожуч, я же тебя выгнал из бара. Как ты здесь снова оказался?
— Философа нельзя выгнать, его можно только попросить уйти, – опять противно проблеял незнакомец.
— Философа? – удивился Керуак. – Герц, ты никогда не рассказывал, что водишь дружбу с философами.
— А, нашел кому верить, – небрежно отмахнулся старик. Он вновь заглянул под стол. – Йожуч, вылезай. Что там у тебя?
Кряхтя и источая вокруг невыносимый чад перегара, из-под стола выбрался мужичок. Вид его был ужасен! Ростом с ноготок, жалкий и замызганный с головы до ног. Всклоченные, как перья у воробья, редкие сальные волосенки, воспаленные буравящие насквозь взглядом глазки. Непрерывно сочащийся слюной рот с непомерно большими верхними клыками. Но самой жуткой на мужичке была его одежда. Она не то лоснилась от жира и грязи, не то была покрыта слоем блестящей желеобразной слизи.
— Черт, я сейчас буду блевать! – застонал Дик, прикрывая рукой глаза.
— Ну, Герц, у тебя и приятели, – осуждающе покачал головой Керуак. – Как низко ты пал, старик.
Одного лишь Михаила развеселил вид бродяги.
— Чего вы на него напали? Нормальный Чужой. Прям как в кино.
— Не Чужой, молодой человек, а Йожуч, – выпрямившись, с достоинством поправил Михаила мужичок. Оглядев по очереди хозяина бара, Зузу, подошедшую к ним в этот момент, и трех приятелей, он важно произнес: – Герц, я уйду. Я всегда ухожу, когда меня просят. Но прежде я должен поведать твоим друзьям, что их ждет в будущем.
— Что ты знаешь о нас, вонючий бомж! – презрительно фыркнул Дик.
— Ну-ну, выбирайте выражения, юноша, – сердито поднял бровь Йожуч. Затем, сменив гнев на милость, он с улыбкой обратился к девушке: – Вот что, детка, уважь философа – поднеси-ка ему стаканчик вискарика.
Когда Зузу нехотя выполнила его просьбу, Йожуч жадно отпил из стакана и заговорил дальше. Все, кто слушал его в эту минуту, тут же притихли и с изумлением взирали на необыкновенного оракула.
— Ваши судьбы, парни, – это дома, которые были построены задолго до вашего рождения. Когда вы, едва появившись на свет, вселялись в эти дома, в них было все: свет, радость и любовь. Но любой дом ветшает и рассыпается в прах. Судьба-дом – это пища для времени. А время – термит, способный уничтожить любое будущее, даже тогда, когда оно уже предопределено…
— Послушайте, можно покороче, – нетерпеливо перебил мужичка Керуак.
— Ага, а то уж больно выпить хочется, – поддержал друга Михаил.
Йожуч на миг запнулся, его лицо приняло отстраненное выражение, будто он вдруг утратил интерес к тому, о чем хотел сказать. Проведя влажной ладонью по жирным волосам, он все же продолжил:
— У ваших судеб, парни, нелинейное будущее. Совсем скоро их вывернет так, что даже боль от удара по вашим яйцам вам покажется сущим пустяком. Вас ждет большая нелюбовь и неслыханные, отвратительные приключения…
— Все, Йожуч, довольно! – бесцеремонно оборвал его Герц. – Мое терпение лопнуло. Проваливай!
Обреченно махнув рукой на прощание и сильно ссутулившись, человечек поплелся к выходу из бара. Обернувшись на миг, он вдруг сказал:
— Знаете, парни, мир кишит мутантами. Они повсюду. Не ведитесь на их провокации и доверяйте только своему чутью.
Сказал и вышел вон.
— Что он там вякнул про наши яйца? – сердито буркнул Дик. – Вот урод!
— А по-моему, в нем что-то есть, – глядя мужичку вслед, задумчиво произнес Керуак. – Только не пойму что.
В следующий миг с улицы донесся слабый сдавленный крик.
— Йожуч! – всполошился Герц и мигом выбежал из бара. Остальные, переглянувшись, последовали за стариком.
Снаружи стоял сырой и липкий, как лохмотья Йожуча, вечер. Метрах в двадцати от бара двое бритоголовых парней в штатском тащили к большому черному джипу упиравшегося всеми конечностями бродячего философа. Он тихонько скулил, словно почуявший близкий конец уличный пес, а незнакомцы злобно молчали.
— Менты небось, – обреченно вздохнул Герц. – Бедняга Йожуч.
— Так ему и надо! – в сердцах сплюнул Дик. – Не хрен было пугать нас своими гребаными проповедями.
— Предсказаниями, – автоматически поправил Керуак. По большому счету ему тоже было наплевать на оборванного пьянчужку и ужасно хотелось вернуться с промозглой улицы в бар – в уютное хмельное гнездышко, свитое старым домоседом Герцем.
Один лишь Михаил решил заступиться за бедного философа, хоть тот и вправду здорово вонял. Парень сначала свистнул в два пальца, а затем крикнул уводившим Йожуча людям:
— Эй, мужики, за что вы его? Он же не сделал ничего дурного.
Двое в штатском тотчас остановились, да так резко, что даже Йожуч перестал биться в их руках. Незнакомцы порывисто обернулись, словно собираясь дать решительный отпор любому, кто посмеет приблизиться к ним. Их голые черепа враждебно блеснули в рассеянном свете, с трудом пробивавшемся с далеких небес, и синхронно нацелились на окликнувшего их наглеца, готовые, казалось, вот-вот выпустить в него два испепеляющих смертоносных луча.
— Э-э, мужики, вы чего? Я ведь только спросил, – невольно попятился назад Михаил. А Зузу даже вскрикнула от неожиданности.
— Спокойно, дорогая, – тут же поспешил успокоить жену Герц.
Вид двух незнакомых мужчин неприятно поразил хозяина бара, да и его гости, судя по их отвисшим челюстям, тоже были от них не в восторге. Правый глаз одного незнакомца, стоявшего слева от Йожуча, закрывала прямоугольная повязка или наклейка, издали напоминавшая игральную карту. У лица его напарника была другая странная особенность – непропорционально длинный нос, заканчивавшийся картошкой, заметной даже во тьме.
— Ну и видок у этих ребят, – передернула плечиками Зузу. – Таким лучше не попадаться на глаза.
Смерив ее настороженным взглядом, одноглазый повернулся к Михаилу и отрывисто, по-солдатски, произнес:
— Не суйте нос не в свое дело!
— И тогда, может быть, вам повезет, – снисходительно добавил носатый.
Незнакомцы вновь подхватили под руки трепыхавшегося, как рыба, Йожуча, затолкали его во внедорожник, сели в него сами и, резко сорвавшись с места, умчались в склизкую студеную даль.
Наступила тягостная немая пауза. Всем стало неловко и гадко от собственного бессилия.
— В мире нет гармонии, – печально заключил Герц.
— Только в виске гармония есть, – ухмыльнулся Дик. – Пошли в бар, старик. Ты, кажется, обещал нам праздник.
— О, за это не переживайте! – снова воспрянул духом Герц. – Праздника будет столько, что вы обожретесь им и усретесь от счастья.
Однако, несмотря на столь возвышенное заявление, из праздничных угощений были лишь виски, три яблока и… манная каша.
— Что за фигня, Герц! – возмутился Дик. – Ни людей, ни закуски. Был вонючий философ, и того менты загребли. Это и есть твой хваленый мальчишник?
— Не горячись, приятель, – усмехнулся старик и с загадочным видом помешал половником в огромном чане, стоявшем на отдельном столе.
— Манная каша? – поморщился Керуак. – С детства терпеть ее не могу.
— Я тоже, – удрученно вздохнул Михаил. – Особенно когда в ней полно комков.
— Ха-ха-ха, – неожиданно озорно расхохотался Герц. – А кто вам сказал, парни, что мы будем манку есть?
Прищурив один глаз, он зачерпнул половником каши и без предупреждения метнул ее в Дика.
— Что-о?! – оторопел тот, вмиг оказавшись во власти теплых щекочущих ручейков, как ни в чем не бывало стекавших по его одежде и телу. – Да ты за это ответишь, старый придурок!
Дик выхватил из рук Герца половник и облил старика с головы до ног кашей. Хозяин бара принялся весело отплевываться, а Зузу радостно закричала Михаилу и Керуаку:
— А вы чего встали как вкопанные! Вам особое приглашение нужно, да? Тогда получайте!
Подлетев к чану, девушка, дурачась, принялась плескать кашей на опешивших парней. Те не остались в долгу, и вскоре Зузу, сплошь перепачканная манкой, ничем не отличалась от четырех мужчин, одержимых веселой местью во что бы то ни стало догнать товарища и окатить его ушатом каши.
В перерывах между взрывами хохота и щедрыми пригоршнями сладкого молочного счастья друзья пили виски. После первого стакана Дик потянулся к одному из трех яблок, лежавших на блюде, но Герц неожиданно перехватил его руку.
— Это не закуска.
— А что ж тогда?
— Сувенир.
— Сувенир? Чудишь, что ли?
— Вовсе нет. Эти яблоки – сувениры, вдобавок с суфийским смыслом. Я приготовил их вашим женам, ведь они оказались лишенными радости нашего праздника.
— Что-то ты чересчур умничаешь, Герц, – заметил Михаил, уставившись подозрительным взглядом на старика. Керуак же, не обращая внимания на протесты Герца, взял с блюда яблоко и поднес к глазам. Усмехнулся. – А вот и смысл. Червь.
Михаил, подняв два остальных яблока, покачал головой.
— В этих тоже черви.
— А-а, так яблоки червивые! – фыркнул Дик. – Герц, ты что подсунул нашим женам? Я чуть не слопал твой хренов сувенир.
— Ребята, да вы ничего не поняли! – бросилась пылко защищать любимого Зузу. – Ведь это не просто черви, а три Ходжи Насреддина, которые своим существованием доказывают, что космос вокруг них пригоден для жизни.
— И зачем моей жене такой сувенир? – тупо спросил Михаил.
— А моей на фига? – недовольно повел бровью Дик. Керуак, усмехнувшись, опустил голову.
— Чтоб ваши жены всегда помнили, что, когда вы, подобно Чужим, прорастаете в их плотях, – значит, кому-то это нужно, – спокойно пояснил Герц.
— Как ты нас назвал – Чужими? – вскинув голову, спросил Керуак: его глаза улыбались. – Знаешь, мне понравилось твое сравнение.
— Ага, мне тоже, – поддакнул Дик. – Сказал «Чужой» – и сразу ясно, что за тварь. А то какой-то Наследин: где наследил, зачем наследил – непонятно.
— Какие же вы все-таки еще дети, – засмеялась Зузу.
— Плохо ты нас знаешь. Мы – Чужие! – весело завопил Дик и, внезапно налетев на девушку, толкнул ее в чан с остатками каши.
Манная вечеринка продолжалась. Парни беспрерывно пили и, как одержимые, швырялись кашей. Зузу заливалась молодым необузданным смехом. Девушке захотелось танцевать. Она включила погромче радио, висевшее над стойкой бара, покрутила колесико настройки и наткнулась на мелодию Астора Пьяццолла.
— То, что надо! – обрадовалась Зузу. Окатив парней жаркой патокой своих томных глаз, она объявила: – Я буду танцевать Манное танго!
Она закурила, кинула зажженную спичку в стакан с недопитым виски – оно мигом вспыхнуло! – и, вытянув перед собой руку с импровизированным факелом, принялась неистово кружить по бару.
— Зузу, хоть убей меня, но я никак не могу взять в толк, отчего твое танго называется манным, – не смея отвести от девушки восхищенных глаз, спросил Михаил. – Ведь в нем нет ни капли манки.
— Ошибаешься, малыш, – хищно блеснув захмелевшими очами, отозвалась Зузу. – Я сама для вас, мальчики, как манна небесная.
Кружась все запальчивей, она стала по очереди падать в руки оторопевшим парням, позволяя обнимать ее и касаться тех затаенных мест, с которых непременно начинается империя страсти.
Герц незаметно старился в сторонке и мыл стаканы, а три червя, высунувшись из своих яблочных миров, молча наблюдали за беспутным человеческим счастьем. Но вот Пьяццолла закончился, и Манное танго обернулось полуночным блефом.
Керуак, Михаил и Дик здорово упились в тот вечер. Зузу была пьяна не меньше: когда она окончательно вымокла в манной каше, а ее старик посапывал на кухне безмятежным сном непорочного лунного зайчика, девушка разделась догола, обмазалась манкой и по очереди подставляла молодым мужчинам свое разгоряченное тело. Слизав с Зузу последние капли манного безумства, парни перессорились, едва не набили друг другу морды и, пьяные в дым, кое-как выкарабкались из бара. Ничего не видя перед собой, они разбрелись в разные стороны. «А я?» – шептала им вслед Зузу. Она безутешно плакала. О том, что день рожденья бара «Полонез» закончился, можно было судить по трем яблочным огрызкам, небрежно брошенным на блюде. Куда подевались черви, три Ходжи Насреддина, осталось неведомо.
*2*
Было далеко за полночь. Тьма сгустилась, сжалась до неба с овчинку и выплеснула из себя мелкий хлесткий дождик. Керуак, оставшись один на каком-то пятачке улицы, название которой он не в силах был вспомнить, пытался поймать такси или любое другое авто, которое довезло бы его до дома. Голосовал вяло и неубедительно, глупо размахивая руками, словно кому-то читал собственные стихи, которых отродясь не писал, оттого, наверное, ни одна из редких случайных машин, проехавших мимо, не удосужилась даже притормозить возле него. Парня мутило, что-то постороннее и чужое, зародившись в недрах его залитого виски организма, начало вдруг стремительный путь наверх. Керуака вырвало и затрясло, как в лихорадке. В гробу я видал такие праздники, стуча зубами от озноба, чертыхался парень.
Дождь тем временем усилился. Почувствовав его упругое плотное тело, Керуак невольно оперся о мокрую спину дождя, и ему в тот же миг стало легче. А тут, наконец, какой-то внедорожник остановился против него, дверцы распахнулись, и две пары сильных бесцеремонных рук схватили таявшего под дождем Керуака и грубо затолкали в черный, чернее ночи, салон джипа.
— Эй, мужики, что вам от меня надо? – растерялся от неожиданности парень. Он запоздало попытался вырваться наружу, но в тот же миг почувствовал болезненное прикосновение холодной стали – один из похитителей приставил к его лбу ствол пистолета.
— Не дергайтесь и не задавайте лишних вопросов, – раздался вдруг из непроницаемой глубины салона чей-то негромкий, но, судя по тону, привыкший повелевать голос. – И тогда, может быть, мы сохраним вам жизнь.
Затем тот же голос отрывисто произнес:
— Дрыгин, наденьте на подозреваемого повязку.
В следующее мгновенье Керуак почувствовал, как ему завязывают глаза куском плотной ткани.
— Скоков, поезжайте!
Рыкнув, джип сорвался с места и помчался в незримую даль. С этого момента парню оставалось только гадать, куда его везут и что ждет его впереди. Керуак мысленно прикинул, что они были в пути минут 30-40. Всю дорогу дождь азбукой Морзе замысловато барабанил о крышу машины, кажется, он хотел подбодрить парня.
К тому времени, как они добрались до места, Керуак полностью протрезвел. Его выпихнули из джипа и, подгоняя и управляя тычками в спину, куда-то повели.
— Наклоните голову, – запоздало услышал Керуак знакомый командный голос и в ту же секунду втесался лбом во что-то твердое, вероятно, дверную перекладину.
— О, черт! – невольно чертыхнулся он. А кто-то из сопровождавших его незнакомцев насмешливо выругался: – Вот придурок!
Чьи-то руки, с силой надавив ему на плечи, заставили опуститься на невидимый стул, и только после этого с глаз Керуака сняли повязку. Он инстинктивно прищурился от яркого электрического света. Затем, когда привык к нему, огляделся. Он находился в достаточно просторном помещении с белыми стенами и потолком. Большая часть пространства была занята каким-то оборудованием, судя по его темным экранам и мертвой тишине, стоявшей вокруг, выключенным или находившимся в состоянии ожидания. Из мебели были только стол и два стула: на одном, неотрывно глядя на парня, сидел обладатель командного голоса – человек с серебристым ежиком на голове, по-видимому, какой-то начальник, на другом в беспомощной позе замер Керуак. По бокам от седого, продолжавшего враждебным взглядом изучать парня, встали еще двое незнакомцев, явно подручные первого. Они были заметно моложе своего босса, может быть, даже младше Керуака. Их головы были одинаково наголо выбриты, а выражение лиц источало немую угрозу. Они были как близнецы-братья, отличались между собой лишь двумя странностями: правый глаз незнакомца, стоявшего по левую руку от своего начальника, закрывала половинка игральной карты валет пик, на месте носа второго бритоголового красовался и вовсе необычный предмет – металлический стержень с круглым набалдашником на конце, напоминавший рукоятку электрического рубильника. Все трое были одеты в черные форменные костюмы, темные галстуки и тщательно начищенные туфли, в которых отражались их мрачные намерения. Бандиты, менты или, и того хуже, мутанты, внутренне сжавшись, подумал Керуак. Он узнал их: это они сцапали бедного Йожуча, а теперь добрались до него.
— Приступайте, – точно собака, почуяв в парне страх, скомандовал своим помощникам седой. Не поворачивая головы, уточнил: – Дрыгин, наденьте на подозреваемого социодетектор, а вы, Скоков, снимите с него показания и предоставьте их мне.
— Есть! – вытянулся по стойке смирно незнакомец слева.
— Слушаюсь, господин майор! – щелкнув каблуками, отрапортовал его напарник справа.
Пиковый валет, как его окрестил про себя Керуак, снял с лица карту, под которой оказалась пустая, без глазного яблока, глазница. Она была похожа на змеиную нору, из нее торчала какая-то проволока. Черт, только Терминатора мне не хватало, едва не вскрикнул от неожиданности Керуак. Тем временем Пиковый валет потянул за конец проволоки и вытащил из змеиной норы наружу нечто среднее между наушниками и елочной гирляндой: необычайное устройство было сплошь усеяно крошечными дисками, вероятней всего, датчиками. Ага, вот этот, без глаза, наверно, и есть Дрыгин, сообразил Керуак, пока Пиковый валет надевал на его голову неизвестный прибор. А второй, похожий на железного Буратино, – Скоков.
Взявшись за нос, Скоков внезапно потянул его вверх, издав короткий щелчок, и в тот же миг вся техника вокруг ожила: засветились экраны мониторов, едва слышно зашелестели электрические механизмы внутри металлических коробов, замерцали, зловеще подмигивая, светодиодные лампочки – начиналась невиданная вакханалия.
Керуак не заметил, как утратил чувство времени и реальности. Все его чувства, кроме тупого бараньего недоумения, были блокированы: он ясно слышал, как трутся друг о дружку молекулы воздуха, но был не в силах вспомнить даже своего жалкого имени. Казалось, его мозг со всех сторон, из прошлого и из будущего, пробили тысячами степлеров, а затем расчленили, раскромсали и разрезали на нейронные дольки тончайшими квантовыми ножами, расфасовали, словно сыр, по вакуумным упаковкам и выбросили на продажу.
— Сколько еще? – нетерпеливо спросил майор.
— Готово! – доложил Дрыгин. Он снял с головы испытуемого гирлянду социодетектора, спрятал ее в пустой правой глазнице и, как ни в чем не бывало, закрыл дырку на лице куском игральной карты. Мутант хренов, медленно приходя в себя, подумал о нем Керуак. И второй тоже не лучше.
— Скоков, где вы там застряли? – снова словно уловив мысли подозреваемого, поморщился седой. – Я хочу как можно скорей покончить с этим делом и позавтракать.
— Одну секунду, господин майор, – донесся из-за приборов голос Скокова. Тут же коротко зажужжал, что-то печатая, принтер, и в следующее мгновенье перед майором вырос Скоков. Приняв от него несколько листов бумаги, седой скомандовал: – Выключайте, на сегодня довольно.
— Слушаюсь! – снова вытянулся Скоков. Он резко дернул вниз свой необыкновенный нос – и в один миг все закончилось: экраны мониторов и светодиодные лампочки, мигнув в последний раз, погасли, техника замерла, и в помещении повисла мертвая тишина. Керуак утратил атомный слух, к нему вновь вернулись обычная память и прежнее ощущение опасности.
Состроив брезгливую физиономию и бросая косые взгляды на обмякшего и заметно постаревшего подозреваемого, майор бегло изучал результаты его обследования. Наконец, отложив в сторону бумаги и строго глядя Керуаку в глаза, неприятный седой человек изрек безапелляционным тоном:
— Вы – Чужой!
— Что? – явно обалдел Керуак, а бритоголовые, переглянувшись, дружно усмехнулись
— Чужой, – твердо повторил майор. – Вы угрожаете обществу своей вызывающей асоциальностью и невосприимчивостью к переменам. Поэтому приговор вам, как особо опасному преступнику, будет вынесен здесь и сейчас и обжалованию не подлежит ни в прошлом, ни в будущем.
Застигнутый врасплох откровениями странного, жуткого человека, Керуак был вынужден впускать их в свой мозг, упорно отказываясь верить тому, что слышал.
— Вы приговариваетесь к 15 годам лишения свободы.
— Но это же полный бред! – уже не контролируя себя, Керуак попытался было встать со стула, но Пиковый валет с Буратино одновременно кинулись к парню и мигом усадили его обратно.
— Я же сказал, приговор обжалованию не подлежит, – криво усмехнулся майор.
В следующий миг седой ежик на его голове неузнаваемо преобразился – принял пастообразный вид, с каждой секундой становясь все жиже, поплыл и стал мелкими ручейками стекать с головы майора, заливая ему лоб, глаза и норовя угодить в рот.
— А вот и мой завтрак подоспел, – проведя языком по испачканным странной массой губам, заявил майор. И, жуя и чавкая, напрочь утратил интерес к вновь испеченному заключенному.
— Да это же манная каша! – принюхавшись к таинственному завтраку, продолжавшему щедро стекать по лицу явного психа, невольно воскликнул Керуак. Он хотел было еще что-то сказать майору-мутанту, но два других ненормальных вдруг грубо подхватили парня под руки и куда-то потащили.
Керуака завели в лифт и стали спускать в неведомое. Наверно, в преисподнюю или зал пыток, пронеслось в его голове и отозвалось болью в висках. Лифт опускался так долго, что начало казаться, что они и впрямь направляются к центру Земли.
— Попался, Чужой, ха-ха-ха! – поправив на вытекшем глазу пикового валета, злорадно хохотнул Дрыгин. – Что, нечем было крыть наши карты?
— Против манных козырей майора не попрешь, – поддакнул Скоков и потер от удовольствия нос-рубильник.
Переглянувшись, безумные конвоиры вдруг смачно поцеловались в губы и, обнявшись, сделали несколько лихих танцевальных па. Наконец лифт остановился и раздвинул двери. Керуака, как бычка, погнали по узкому коридору, в котором одна стена была глухой, а в другой разместилась мрачная вереница стальных дверей. Подведя к одной из них, Дрыгин отодвинул в сторону заслонку и приставил к открывшемуся за ней крошечному окошку единственный глаз.
— Заводи, – махнул рукой Дрыгин, и Скоков, вставив в замочную скважину ключ, отворил массивную дверь.
— Пошел! – сплюнув на пол, скомандовал Буратино и втолкнул Керуака в камеру.
*3*
Едва переступив порог камеры, Керуак от неожиданности стал как вкопанный, даже не заметив, с каким жутким лязгом за ним захлопнулась дверь. В тесной тюремной каморке находилось четверо нар, расположенных парами вдоль боковых стен. На нижних нарах слева растянулся Дик, сверху, болтая длинными ногами, сидел Михаил. Нары справа были свободны.
— Парни, и вы тоже здесь? – немного погодя, вновь обретя дар речи и способность радоваться, произнес Керуак.
— А то, – невесело ухмыльнулся Михаил. – Мы с Диком тут уже два часа околачиваемся. Заходи, выбирай себе ложе.
— Кончай трепаться, – осадил его Дик и с деловитым видом спросил Керуака, когда тот опустился на правые нижние нары: – Тебя за что посадили?
— Майор сказал, что я – Чужой, асоциальный тип, что я угрожаю обществу, – сообщил он.
— Хм, – поморщился Дик. – Мы все здесь асоциальные и чужие. Покажи приговор.
Керуак протянул приятелю скомканный лист бумаги, который ему вручили после вынесения приговора.
— Та-ак, – развернув бумагу, Дик принялся читать: – «Осуждается за нелюбовь к манной каше…»
— За нелюбовь к манной каше?! – весело заржал Михаил.
— Что за бред? – насмешливо фыркнул Дик.
— Понятия не имею, – удивленно пожал плечами Керуак. – Майор ничего не говорил про манную кашу. Сказал лишь, что я опасен для общества.
— Конечно, опасен, – кивнул Дик. – Тебя надо было бы расстрелять за нелюбовь к манной каше, но тебе повезло, чувак, и ты отделался почти что легким испугом – пятнадцатью годами лишения свободы.
— Издеваешься, сволочь! – побагровел от злости Керуак.
— Нет, дружище, мы сочувствуем тебе, – перестав смеяться, Михаил спустился со своих нар и, подойдя к приятелю, ободряюще похлопал его по плечу. – У нас с Диком написана похожая фигня.
— Знаешь, за что меня осудили? – грустно усмехнулся Дик.
— Откуда мне знать, – вяло пробормотал Керуак.
— За ненависть к омелам, вырастающим на моих вечерних мыслях.
— Да? Необычный приговор. Звучит, как стихи.
— Пошел ты в задницу с такими стихами! – вскипел Дик. – Мне за них пятнашку впаяли!
— Прости, я не хотел тебя обидеть.
— Керуак, ты будешь дико смеяться, когда узнаешь, за что меня посадили, – хохотнул Михаил. Он заглянул в свой приговор. – Вот, сейчас… «За нездоровую конкуренцию с Барсиком».
— С котом, что ли? – удивился Керуак.
— Погоди, не перебивай. Тут есть приписка: «Увел у кота всех мышей, а потом съел все до одной».
— Какая чушь! – не выдержав, вновь завелся Керуак. – Манная каша, омелы, обиженный кот – это же ахинея, полный абсурд.
— Хм, приговор, может быть, и абсурд, но тюрьма настоящая, – мрачно заметил Дик. А Михаил, обведя друзей чуть насмешливым взглядом, сказал: – Какой теперь смысл об этом говорить? Нужно бежать отсюда.
— Как? – прищурился Дик.
— Надо подумать.
Вскоре принесли обеденную баланду – грохнув дверной заслонкой, миски с тюремной похлебкой небрежно просунули в оконце.
— Какая же это дрянь! – запихивая в с себя кашеобразное месиво зеленоватого, болотного цвета, буркнул Михаил.
— Так не ешь ее, – скривился Дик, даже не притронувшийся к еде.
— Не могу, – жуя, покрутил головой Михаил. – Если мы не станем есть, то быстро обессилим и не то, что пятнадцать лет, и месяца не протянем.
— Что я слышу! – усмехнулся Дик. – Ты же хотел отсюда бежать. Что, уже смирился с ролью «нездорового конкурента Барсика»?
— А, не спрашивай, – обреченно отмахнулся Михаил, старательно выскребывая со дна миски остатки похлебки.
Керуак молча съел свой обед и, сидя на нарах, с недоумением разглядывал картину, невесть каким ветром занесенную в камеру. Картина висела высоко, под самым потолком, между верхними нарами. На ней был изображен космический корабль, одиноко застывший, как истукан, не то на неведомой планете, не то внутри исполинского технического сооружения. Сходство с последним возникало из-за того, что небо на картине, низкое, пасмурное, словно налитое свинцом, сильно смахивало на искусственный свод, непонятно для каких целей сооруженный неизвестными звездными зодчими. Вероятно, по этой причине время суток, запечатленное безымянным художником, было неясным, размытым, в каких-то грязно-перламутровых сумерках – не то рассвет, не то закат.
Эта неопределенность стала угнетать Керуака. У него появилась бессонница и нездоровая привязанность к тюремной живописи. Однажды он решил покончить с этой гамлетовской неопределенностью. Три раза в неделю им приносили на завтрак яйца вкрутую. Одним утром Керуаку досталось яйцо всмятку.
— Посади меня на закорки, – неожиданно попросил он рослого плечистого Михаила.
— Хочешь вспомнить детство? – улыбнулся он.
— Нет, хочу довести до ума картину.
— Каждый сходит с ума по-своему, – хмыкнул Дик, а Михаил, коварно ухмыльнувшись, вдруг сказал: – Сделай что-нибудь, и я подсажу.
— Что сделать? – не понял Керуак.
— Ну, не знаю. Станцуй, что ли.
— Совсем спятил?! С какого хрена я должен тебе танцевать?
— Не станцуешь – не подсажу, – нагло посмеиваясь, продолжал стоять на своем Михаил.
Керуак хотел было врезать ему по шее за такие слова, но вместо этого вдруг врезал гопака. Да так лихо! Прошелся гоголем вприсядку по всей камере, а потом как подпрыгнул, разбросав ноги вширь, что запросто достал носками ног верхних нар.
— Да ты, брат, козак! – искренне подивился Дик. А Михаил, вдоволь насмотревшись на скачущего в гопаке, словно сорвавшегося с цепи, товарища, наконец смилостивился над ним – преспокойно посадил его себе на плечи и подошел к картине.
На сумеречном инопланетном пейзаже, размазав по нему яичный желток, Керуак старательно намалевал солнце.
— Готово, – радостно объявил он. – Хоть с одной неопределенностью покончено.
— Да здравствует утро! – загоготал Михаил, снимая с закорок доморощенного художника. Дик по обыкновению недовольно поморщился. – Не нравится мне твое утро, Керуак.
И как швырнет в картину принесенным ему на завтрак вареным яйцом.
— И мне не нравится! – захохотал еще громче Михаил и тоже метнул яичный завтрак в чужой фантастический пейзаж. В следующее мгновенье картина без малейшего намека и предупреждения отвалилась от стены и упала.
— Ух ты, а там что за хрень? – первым отреагировал на увиденное Михаил.
— Там наше спасение! – со злым воодушевлением отозвался Дик.
За картиной неожиданно обнаружилась вентиляционная решетка, за нею – труба, имевшая прямоугольное сечение размером примерно 60 на 40 см. Вентиляционный канал уводил в зловещую тьму.
— Керуак, ты – провидец! – уставился на приятеля восхищенным взглядом Михаил. – Как ты догнал, что там проход?
— Теперь это уже неважно, – нетерпеливо оборвал его Дик. – Главное, Мишка, наш козак ответил на твой вопрос – как отсюда сбежать.
— Парни, делаем ноги! – счастливо воскликнул Керуак.
Михаил снова подсадил его, и он первым полез в вентиляционный канал. За Керуаком пополз Дик. Замыкал ползущую процессию беглецов Михаил: подтянувшись на руках, он с трудом протиснулся в узкий для его плеч проход и, извиваясь червем, устремился за товарищами.
Сначала было темно и душно, пахло гнилью и сыростью, будто парни очутились не в вентиляционной трубе, а в мусоропроводе. Однако метров через тридцать-сорок труба вдруг круто накренилась, и беглецы, громко матерясь от беспомощности, все быстрей и быстрей заскользили вниз. Раз – и Керуак, Дик и Михаил, словно мешки с мусором, кувырком ввалились в какое-то помещение. Побег неожиданно прервался.
*4*
Новое замкнутое пространство было голым и жалким, будто выбритый череп вновь испеченного зека. Внутри стоял густой, как вечерний уличный смог, полумрак, скрадывавший от растерянных взглядов парней стены и потолок неизвестного помещения.
— Что за хрень! – застонал, как от зубной боли, Дик. – Неужели новая камера?
— Хуже, – настороженно озираясь по сторонам, сказал Керуак. – Сдается мне, парни, на этот раз мы здорово влипли.
— Не каркай, – поморщился Дик. – И без того тошно.
— Кажись, это карцер, – нервно хохотнул Михаил.
— Что-о?! – зарычал на него Дик. – Ты хочешь сказать, что мы сами себе подсунули свинью?
— Хм, ирония судьбы, – горько усмехнулся Керуак. – Вместо того чтоб вырваться на свободу, мы угодили в карцер.
— Причем заметьте, парни, добровольно и по взаимному согласию, – донесся откуда-то, из враждебного полумрака, обреченный хохоток Михаила. Но уже в следующее мгновенье раздалось его тревожное чертыханье: – О, черт!
— Чувак, у тебя все нормально? – Дик резко повернул голову в сторону, откуда донесся голос друга.
— Мишка, что там? – забеспокоился Керуак.
— Что-то хрустнуло под ногами. Похоже на стекло.
— Не порезался?
— Да нет, я только слегка придавил. Даже толком не наступил.
Силуэт Михаила колыхнулся, как пламя свечи от дуновения ветра, согнулся и снова выпрямился: парень наклонился и поднял что-то с пола.
— Надо же, очки. На горнолыжные похожи.
— Неа, – подойдя к приятелю, покрутил головой Дик. – Скорее, это очки для компьютерной игры. Дай-ка их мне сюда, – Дик бесцеремонно выхватил из рук Михаила очки и надел их на себя. И в тот же миг изумленно вскрикнул: – Ни хрена себе! Парни, тут такое!
— Что там, Дик? – заинтересовавшись, Керуак взял товарища за руку.
— Дик, верни мне очки, – обиженно засопел Михаил. – Это я их нашел.
Он потянулся к приятелю, но тот его оттолкнул.
— Погоди, я еще не все рассмотрел. Мы словно в космическом корабле. Очень похоже на какой-нибудь «Союз» или «Аполлон», – нет, намного круче! Вон там, – он вытянул перед собой руку, – что-то вроде громадного плоского телевизора. Экран абсолютно черный, наверно, погашен, но на нем сверкают потрясающие огоньки!
— Это не телевизор, а кабина космического аппарата, вероятно, ее носовая часть, – предположил Керуак. – Ты видишь в окне космос и звезды. Хм, пора и мне на это взглянуть.
Опустившись на корточки, Керуак зачем-то стал шарить вокруг себя руками.
— Неужто те огоньки и есть реальные звезды? – улыбаясь как мальчишка, Дик водил перед собой руками.
— Не думаю, – скептически отозвался снизу Керуак. Вдруг он радостно закричал: – Парни, я тоже нашел!
Выпрямившись, он показал вторую пару очков и, взволнованно бормоча «та-ак, сейчас посмотрим, что там за звезды», торопливо надел их на себя.
— Какого черта! – как ужаленный, взвился Михаил. – Вы оба с этими долбаными очками, а я что, хуже?!
Он резко сорвал с глаз Дика очки и жадно заглянул в них.
— Ну ты и псих, – беззлобно рыкнул на него Дик, но Михаил уже не слышал приятеля – он мигом растворился в запредельном космосе, внезапно открывшемся ему за стеклами необыкновенных очков.
— Вау, мы как будто в кабине фантастического звездолета! Насколько все реально, да, Керуак?
— Нашел, чем восхищаться, – пристально всматриваясь в свои очки, усмехнулся Керуак. – Обычная дополненная реальность. Хотя, не спорю, графика крутая, но меня она мало волнует. Игра для прыщавых пацанов. А я сюда не играть пришел, а чтоб найти выход из этой гребаной тюрьмы.
— Так вот же он выход – открытый космос! – захохотал Михаил.
— Вы оба придурки, – насмешливо фыркнул Дик. – Спорите о том, о чем не имеете ни малейшего представления.
Последовав примеру Керуака, он присел и принялся на карачках ползать по полу.
— Есть! – раздался вскоре его счастливый вопль. – Похоже, кто-то знал заранее, что нас будет трое, раз подбросил три пары очков.
— Кто знает, может, здесь еще есть, – возразил Керуак. – Просто нам больше не надо, – он снова сконцентрировал внимание на очках. – Хм, посмотрим, что можно выжать из этой дополненной реальности.
— Думаешь, в ней есть какой-то толк, кроме красивой картинки? – спросил Михаил, водя туда-сюда головой.
— Не знаю, хотелось бы в это верить.
— Наверняка есть! – уверенно отозвался Дик, вновь надевая очки.
Парни, не сговариваясь, замолчали – перед их взорами разворачивался таинственный потусторонний мир дополненной реальности. Эта реальность была необычной и при этом вполне правдоподобной. Как и тюремная камера, она была замкнута в четырех стенах. (На этом, к счастью, сходство с тюрьмой заканчивалось.) В задней стене была едва заметна полуовальная дверь, а во всю переднюю протянулся громадный прозрачный экран, за которым жил и пульсировал космос. Внутри виртуального помещения было пусто и призрачно. Лишь временами мелькали, скользили по потолку и стенам и тут же исчезали чьи-то замысловатые, ни с чем не сравнимые тени, словно поблизости существовала еще одна, третья, реальность, которая, случайно проникнув сюда сквозь невидимую завесу, проецировала на этот загадочный пустынный мирок мимолетные мгновенья своей непостижимой жизни.
Но были в кабине виртуального космического корабля хоть и с трудом, но все же узнаваемые предметы – три странных бесформенных, похожих на оплывшие свечи кресла, в которые приятели с радостью и плюхнулись. Сели на существующие, казалось, лишь в их голове кресла – и вдруг ощутили под собой неизъяснимую опору.
— А кто управляет этим, как его… космолетом? – покрутив по сторонам головой, спросил Дик.
— Звездолетом, – машинально поправил Керуак.
— А, без разницы. Лишь бы он вынес нас отсюда.
— Далеко собрался? – хмыкнул Михаил, с интересом разглядывая звездное небо, игриво подмигивавшее ему из экрана.
— На Альфу Центавра, вестимо, ха-ха-ха! – захохотал Дик. В который раз осмотревшись, он весело ткнул пальцем перед собой. – Так вот же он, пульт! Блин, как же я сразу его не заметил? Подмигивает мне, чертяка, своими бешеными глазищами.
— Ага, теперь и я вижу, – кивнул Керуак. – Странно, что предметы в этой реальности становятся различимы не сразу, а лишь спустя какое-то время.
Он медленно огляделся. Глаза его, спрятанные за темными стеклами очков, ничего не выражали, зато на губах застыла растерянная улыбка. Призрачные тени тем временем бесследно исчезли, на их месте плавно проявлялась, подобно изображению на фотобумаге, невероятная, фантастическая явь. Друзья, вновь на несколько минут замолчав, принялись выхватывать вокруг жадными взглядами много такого, чего не встретишь в привычной реальности: приборную доску с большим джойстиком (вероятно, это был пульт управления летательным аппаратом), какие-то панели, кубы и диски, стоявшие вдоль боковых стен (они были не то кем-то безжалостно исцарапаны, не то, подобно древним египетским храмам, покрыты письменами неведомых богов), шкафы с прозрачными дверцами, за которыми застыли в несуразных позах, точно спящие гуманоиды, космические скафандры и много чего другого, столь же фантастического и необъяснимого.
Присмотревшись к пульту, Керуак сказал:
— Судя по всему, включен режим автопилота.
— Как ты определил? – спросил Михаил.
— Видишь, штурвал сам по себе ходит туда-сюда.
— Так, может, ему помочь? – усмехнулся Дик.
— Ты знаешь как?
— Нет.
— Тогда сиди и не рыпайся.
— Не могу сидеть, – ерзая на кресле, признался Дик. – Мне в туалет надо.
— Где ж ты возьмешь туалет в виртуальной реальности? – удивленно заметил Михаил.
— Не знаю, – Дик повертел по сторонам головой и, обернувшись назад, показал на едва заметную дверь в задней стене. – Может, там что-то есть? – поднявшись с кресла, он приблизился к двери и осторожно толкнул ее – дверь беззвучно поддалась. – Получилось!
— Гляди, чтоб Чужой тебе хреновину не откусил, – пошутил Михаил.
— Тьфу! – сплюнул Дик. – Причем тут Чужой?
— Ну, во всех космических боевиках орудуют Чужие или еще какие-нибудь монстры.
— Да пошел ты! Что ж мне теперь, обоссаться из-за твоего Чужого?
Поворчав, Дик просунул голову в дверной проем, затем нерешительно шагнул в него и плотно прикрыл за собой дверь. В ожидании его возвращения Керуак с Михаилом заскучали. Заняться здесь, в дополненной реальности, ровным счетом было нечем. Однако прошла, казалось, целая вечность, как их приятель скрылся за загадочной дверью, а его все не было.
— Хм, похоже, Чужой откусил Дику не только хреновину, но и его дурную башку, – невесело предположил Керуак.
— Ага, видать, чудовище слопало чувака со всеми его потрохами, – согласился Михаил. – Что будем делать?
— Пойду погляжу, чего он там застрял.
Вздохнув, Керуак нехотя вылез из своего кресла и направился к двери. Однако не сделал он и трех шагов, как дверь распахнулась и из нее вывалился Дик – счастливый и пьяный в стельку. Одной рукой он прижимал к груди три бутылки с янтарно-золотой жидкостью, а в другой нес блестящий металлический коробок.
— Глядите, парни, что я там надыбал! – веселым заплетающимся языком сообщил Дик.
— Виски? – догадался Керуак.
— Оно самое!
— А туалет-то ты нашел? – ухмыльнулся Михаил.
— Ага. Там и унитаз, и раковина есть. И вода вполне реальная течет. Но главное, парни, я нашел там пол-ящика вискаря. Будем пить!
— Хм, ты, видно, уже успел наклюкаться, – улыбнулся Керуак.
— Самую малость, – довольно хохотнул Дик. – Будем пить с горла, потому как стаканы я не нашел.
— А в коробке что? – Керуак показал на металлический ящик.
— Черт его знает. Не смотрел. Наверно, хавчик. Так что начнем.
— Погоди, я без закуски не могу, – покрутил головой Михаил. – Открывай свою бутербродницу.
— Сейчас, – кивнул Дик. – Я тоже жутко проголодался.
Отстегнув на ящике две защелки, он поднял крышку.
— Что там? – невольно сглотнув слюну, спросил Михаил.
— Кажись, манная каша, – заглянув внутрь, неожиданно объявил Дик. Он ткнул в содержимое коробка палец и облизнул его. – Точно манка.
— Черт, и здесь она! – застонал Керуак. – Даже в дополненной реальности меня преследует эта долбаная каша.
— Закусывать вискарь манкой – это что-то новое, – с сомнением заметил Михаил.
— Не хочешь – не жри. Здесь тебе не тюряга, баланду никто не принесет, – фыркнул Дик. Он принялся жадно есть рукой.
— Э-э, мне-то оставь! – спохватился Михаил и тоже запустил пятерню в пищевой контейнер.
— Что ж, а я буду пить без закуски, – глядя, как приятели уплетают за обе щеки ненавистную ему кашу, смиренно произнес Керуак и первым сделал два долгих обжигающих глотка.
Они пили виртуальное виски и пьянели наяву. Звезды за лобовым стеклом звездолета становились все ближе и крупней, их рассеянный свет то собирался в пучок и жег, подобно июльскому черноморскому солнцу, а то, разложившись шелковым веером, щекотал ресницы захмелевших беглецов, словно теплый ветерок. Друзья пьянели и по очереди бегали в туалет отлить – глядели, слегка оторопев, как реальная струйка мочи исчезает в нереальном унитазе.
— Дик, поищи-ка музыку, – попросил Керуак, вновь развалившись в своем кресле после очередного похода в туалет. – Может, тут есть записи голосов звезд. Я помедитирую.
— Точно! Поищи, Дик! – подхватил Михаил. – Мы тогда устроим здесь манную дискотеку!
— Манную дискотеку? – ухмыльнулся Дик. Он поднялся со своего места, подошел к пульту управления и стал беглым взглядом изучать приборную доску. – Сейчас поглядим, что тут есть.
Он нажал что-то на пульте, и тотчас послышался то нарастающий, то затихающий шум морского прибоя.
— Это оно! – обрадовался Керуак, а Михаил, поморщившись, заскучал. – Я сейчас усну. Поищи еще.
Дик нажал вторую виртуальную кнопку, и пространство рубки наполнилось голосами реальных птиц и шелестом живой листвы.
— Клас-с, – прикрыв глаза, вдохнул полной грудью Керуак, будто надеялся ощутить аромат летнего леса.
— Здорово! – кивнул Михаил. Его глаза залучились теплым, по-детски восторженным светом.
Дик активировал на пульте управления третью кнопку, и в звездолет ворвался сумасшедший ритм.
— Рок-н-ролл!! – не удержавшись, парень в сердцах стукнул кулаком по приборной доске. – Кто там заказывал дискотеку?
Забыв про все на свете, парни бросились отплясывать звездный рок-н-ролл. Они бесились и радовались как дети, у которых в школе вдруг отменили занятия. Они то и дело прикладывались к бутылкам с виски, и если одна из них кончалась, они тут же начинали другую… Однако песня оборвалась на половине, и ее нежданно-негаданно сменил густой и черный, как космос за окном звездолета, блюз.
— Тьфу! Только этих соплей мне хватало, – сплюнул Дик. А Михаил, подойдя к Керуаку, протянул ему одну руку, а другой собрался было обнять друга за талию. – Разрешите пригласить вас на танец.
— Я тебе не Мари, дурачок, – усмехнулся Керуак и показал на контейнер с манной кашей. – Пойди вон, слепи себе женщину из манки. Как бог, который когда-то слепил из глины первых людей.
На удивление, Михаил покорно воспользовался советом друга. Улыбаясь одному ему ведомым мыслям, он слепил из каши крошечную фигурку. Получилась манная дюймовочка, такая же нереально живая и близкая, как космос за бортом. Михаил посадил дюймовочку на левую ладонь и, бережно придерживая куколку за манное тельце, стал танцевать. Он двигался неловко, неуклюже и все время глядел вниз, словно боялся наступить на ноги невидимой партнерши. Выглядело это комично и одновременно ужасно трогательно. Друзья притихли в сторонке, не в силах отвести предательски намокших глаз от, казалось, безвозвратно сходящего с ума, утопающего в воспоминаниях о любви к жене Михаила.
Наконец Дик сказал, заикаясь больше от волнения, чем от выпитого виски:
— Хватит мне тут разводить меланхолию. И без того тошно, ик.
И выключил музыку. Михаил еще несколько секунд, точно оглохший мим, двигался по инерции посреди внезапной тишины. По глазам загрустившего вмиг Керуака было видно, что ему жаль оборвавшегося безумства. И только одному Дику, казалось, надоели необузданные пляски пьяных астронавтов. Его вдруг посетила новая идея. Уставившись пьяным взглядом на штурвал, продолжавший безропотно подчиняться неведомым командам, он объявил:
— Парни, что-то мне не нравится этот автопилот. Щас я ему покажу, как надо пилотировать.
Пошатываясь, как матрос на палубе морского судна во время сильной качки, он шагнул к пульту управления.
— Дик, не стоит, – схватил его за руку Керуак. – Отойди от пульта.
— Это ты отвали! – оттолкнув приятеля, Дик плюхнулся в свободное, четвертое по счету, кресло, стоявшее напротив пульта управления и предназначавшееся, по всей видимости, пилоту. Осклабившись и жадно икнув, Дик поймал пьяными руками штурвал, крутанул его вначале влево, потом вправо, а затем что есть силы потянул на себя. Очевидно, не ожидавший такого своевольства корабль вздрогнул всем корпусом и вдруг рванул вперед. Рывок оказался настолько неожиданным и резким, что Керуак с Михаилом, сильно покачнувшись, едва устояли на ногах.
— Ха-ха-ха! – счастливо заревел Дик. – Куда прикажете, господа пассажиры?
— Идиот! – закричал на него Керуак и, сняв с ноги башмак, кинул его в приятеля и промахнулся.
— Керуак, у меня идея получше. Ха-ха-ха! Помнишь вечеринку в «Полонезе»? – заржал Михаил. Он зачерпнул пятерней из контейнера каши и швырнул ею в Дика. И тоже промахнулся – горсть жидкой манки, ударившись об экран в полуметре от Дика, заструилась вниз по стеклу мутно-белыми ручейками.
— Мазила! – засмеялся в ответ пьяный пилот и с еще большим рвением налег на штурвал.
— Провокатор, ты за это ответишь! – приняв вызов, фыркнул Керуак и следом за Михаилом принялся кидаться манкой в Дика. Вскоре и он, и пульт управления, и весь экран были испачканы кашей.
— Кретины! – хохоча, орал на приятелей Дик. – Мне ж ни черта не видно. А вдруг на нас какая-нибудь хрень летит?!
— Может, не она, а мы на нее? – в ответ хохотал Михаил.
Парней не на шутку разобрало необузданное веселье. Керуак же сидел, больше ни слова не говоря, – ему вдруг наскучило манное безумство.
Внезапно космолет содрогнулся от мощного удара: тряхнуло намного сильнее, чем тогда, когда Дик взял управление в свои руки. Невидимые удары повторились еще и еще, одновременно с ними по корпусу корабля застучала частая дробь, словно снаружи его бомбардировал звездный град.
— Что за фигня? – бросив смеяться, Михаил стал нервно прислушиваться к ударам. – Дик, ты накаркал.
— Нет, это ты молол что попало, – огрызнулся приятель, – и ржал как придурок.
— Тише, парни! – одернул товарищей Керуак. – Похоже, мы попали под метеоритный дождь.
Керуак подошел к экрану и принялся ладонью счищать с него потеки манной каши. Дик и Михаил последовали его примеру. Вскоре на экране снова стал виден бездонный зев космоса. Черный бездушный эфир был густо испещрен дымными трассирующими нитями, на концах которых, подобно головам неведомых чудовищ, чернели жуткие камни. Словно подчиняясь чьей-то безжалостной воле, камни мрачным скопом летели навстречу звездолету и тупо бились о его лобовое стекло. Одна за другой по нему пошли трещины.
— Дик, поворачивай! – гаркнул на друга Керуак. – Что ты сидишь, как истукан?!
— Не могу! – навалившись всем телом на штурвал, заскрежетал зубами Дик. – Штурвал заклинило.
— Черт, только этого нам не хватало! – выругался Керуак. – А ну-ка подвинься.
Он сместил с пилотского кресла Дика и попробовал повернуть штурвал – безрезультатно.
— Ну мы и попали, – обреченно вздохнул сзади Михаил. – Неужели нам не удастся выбраться из этого метеоритного ада?
— Хоть ты не ной! – прикрикнул на него Керуак. В сердцах он занес кулак над штурвалом, как вдруг его осенило. В его глазах на несколько мгновений отразился мятежный, бушующий космос. – Штурвал виртуальный, как и все здесь. По-моему, парни, мы слишком увлеклись этой игрой и напрочь забыли, что эта чертова одиссея в космосе – всего-навсего дополненная реальность. Пора с ней кончать! – он решительным жестом сорвал с себя очки… и тут же обмер как вкопанный. – Ребята, это невероятно, но здесь тоже самое!
Дик с Михаилом тоже сняли очки и, оцепенев на миг, вытаращились на экран, оставшийся на том же месте, где он находился в дополненной реальности. Экран продолжал содрогаться под яростными ударами метеоритного дождя.
— Можешь объяснить, что происходит? – растерянно пробормотал Михаил.
— Нет, – покрутил головой Керуак. Он поднялся с кресла и, подойдя к лобовому стеклу, прижался к нему лбом. Снаружи разворачивалось фантастическое зрелище – настоящая звездная война! Против них, трех непутевых беглецов. – Я вижу то же, что и вы, – не существует больше разделения на дополненную реальность и ту, в которой мы живем. Точнее, жили еще пару часов назад. Отныне обе реальности объединились и угрожают нам.
— Блин, ну на хрена мы сбежали из тюрьмы! – взвыл Михаил.
— А кто тебе, чудак, сказал, что нам удалось сбежать? – усмехнулся Керуак. Оторвавшись от экрана, он обвел рубку корабля рукой. – Может быть, это изощренная форма карцера.
— Ребята, штурвал отпустило! – вдруг донесся счастливый возглас Дика. Он снова занял место пилота. Крутанув штурвал, он резко увел звездолет вправо. И вовремя: в следующий миг громадная каменная глыба, чиркнув по обшивке корабля, пронеслась рядом.
— Молодчина, Дик! – ободряюще крикнул Керуак. – Сразу видно, водила со стажем!
— Ага, – весело хохотнул Дик. – Один хрен, что водить, – такси или звездолет. Правда, Керуак? Ха-ха-ха!
— Правда, Дик.
— Чего вы ржете? – не в силах оторвать взгляда от экрана, за которым вдруг неузнаваемо сменились космические декорации и персонажи, буркнул Михаил. Приложившись к бутылке, он снова проворчал: – Нас только что чуть не разнес вдребезги бешеный астероид, а вам все ха-ха, – глаза Михаила вдруг округлились. – Вон еще один! Да он просто гора!
— Где? – напрягшись, Керуак посмотрел туда, куда указал товарищ. – Это не астероид. Слишком правильной формы. Больше похож на космический корабль.
— Какой еще корабль? – Михаил так и замер с бутылкой виски.
— Сейчас разберемся. Дик, держи курс на него.
— Слушаюсь, капитан! – весело отозвался Дик. А Михаил, наконец расслабившись и успокоившись, дурашливо захохотал. – Ура, мы нашли братьев по разуму!
— Да не ори ты так… И вообще, рано радоваться. Вдруг там, – Керуак кивнул в сторону быстро приближающегося таинственного объекта, – космические пираты засели или какая-нибудь другая нечисть.
— Нет там никаких пиратов, – допив виски, авторитетно объявил Михаил. – Там – Чужой.
— Чужой? – недоуменно переспросил Дик.
— Точно Чужой. И он на нас как бросится! А… а мы от него откупимся манной кашей. Кажись, она еще осталась.
Михаил, опьянев от виски сильней своих товарищей, продолжал шутить и дальше и сам же смеялся над своими шутками, но Керуак с Диком его больше не слушали: вмиг протрезвев, они вперились напряженными взглядами в экран, в котором стремительно разрастался в размерах неведомый космический объект.
— Черт, он же несется на нас как угорелый! – воскликнул Дик. Он собрался было уже свернуть в сторону, чтоб избежать лобового удара, как вдруг на его руку легла рука друга.
— Не сворачивай. Подождем еще.
— Чего ждать? Как эта хрень превратит нас в лепешку?!
— Не паникуй, Дик, – отрешенно покачал Керуак. Он целиком был захвачен видом приближающейся опасности. – Какая исполинская мощь, какая запредельная красота! – его глаза заблестели, излучая нездоровый воспаленный свет. – Если бы мне понадобилось изобразить смерть, я непременно показал бы ее именно такой.
— На хер твою философию! – заорал Дик. – Я не для того бежал из тюрьмы, чтоб сдохнуть в этом гребаном космосе!
— Ты слаб. Вы все слабы, – смиренно заключил Керуак. Взгляд его потускнел, в нем вновь появились живая мысль и страх смерти. – Бог с тобой – поворачивай.
— Чем поворачивать?! – застонал Дик. – Здесь больше нет ни хрена!
Вздрогнув, Керуак перевел взгляд с экрана на приборную доску звездолета – она бесследно исчезла. Пропал и штурвал, как будто его никогда здесь и не было. Космическая рубка снова стала похожа на глухую тюремную камеру.
— Потрясающе! – снова горячо зашептал Керуак. – Жаль, что я не смогу никому передать свои ощущения.
— Дурак, ты Керуак, – совершенно трезво и осмысленно сказал вдруг Михаил. – Мы вот-вот умрем, а ты решил заняться самоанализом. Нашел время.
— Миша, в любой ситуации надо успеть осознать, кем ты был в этой жизни, – тоже спокойно и вдумчиво отреагировал Керуак.
Расстояние между двумя летящими навстречу друг другу космолетами стремительно сокращалось. Наконец корабль беглецов приблизился к таинственному объекту и, когда, казалось, столкновение с ним было уже неминуемо, в ужасной исполинской космической туше внезапно распахнулся гигантский зев.
*5*
Загадочная полость оказалась закрыта частоколом из вертикальных пластин, из-за которых наружу пробивался яркий белый свет. Зрелище было столь необычным и завораживающим, что оно на мгновенье отвлекло приятелей от мыслей о смерти.
— Гляди-ка, а этот монстр здорово смахивает на кита, – удивленно заметил Михаил.
— Да, сходство с китом и впрямь есть, – согласился Керуак. – Вон те вертикальные ламели явно похожи на усы, сквозь которые животное пропускает воду.
— Блин, нашли чего обсуждать, – горестно усмехнулся Дик. – Нам сейчас наступит каюк, а они про кита вспомнили. Да вон же оно! А-а-а, черт!..
В следующее мгновенье звездолет, подобно безголовому планктону, влетел в распахнутый зев. И он тут же захлопнулся, напрочь закрыв путь назад. Таинственные предметы, похожие на китовые усы, неожиданно оказались гибкими и пластичными. Словно лианы, они обвили со всех сторон летательный аппарат беглецов, благодаря чему он резко сбавил скорость и последние сто метров двигался уже по инерции, проползя юзом по длинному гулкому коридору неведомого космического объекта. Наконец замерев, звездолет в мгновение ока куда-то пропал, словно он и вправду был цифровым кодом, призрачной плотью виртуальной реальности.
Но никто из беглецов о нем больше не вспомнил. Они как-то быстро смирились с неизбежностью новых, никогда не повторяющихся и не оставляющих после себя следов превращений и с некоторым волнением ожидали, какой сюрприз на этот раз подбросит им судьба. Молча пережевывая в уме одну и ту же невеселую думку, парни зашагали по проходу, смахивавшему на заброшенный тоннель метро, и вскоре оказались перед входом в гигантский ангар.
— Вот дерьмо! – переступив его порог, выругался Дик. – Из одной тюрьмы угодили в другую.
— Зато эта какая просторная, – запрокинув голову, Михаил уставился на высокий потолок. – Что будем делать?
— Давайте исследуем это место, – осмотревшись по сторонам, предложил Керуак. – Глядишь, отыщем какие-нибудь достопримечательности.
— Ты скажи еще, что надеешься найти здесь сокровище, Колумб хренов! – фыркнул Дик.
Внутри ангар был похож не то на склад, не то на свалку бэушной техники, кем-то устроенную в космосе. Чего здесь только не было! Корпуса и обломки каких-то механизмов, застывшие в нелепых позах роботы, сваленные кое-как контейнеры, коробки, непонятные объекты, явно неземного происхождения, которые трудно было отнести к каким-нибудь привычным предметам и вещам. Попалось на глаза путешественникам и оружие, такое же необычное и зловещее, как все, что находилось в этом мрачном помещении. Но самыми завораживающими оказались трехмерные картинки, повсюду висевшие в воздухе, подобно китайским фонарикам. Таинственные объекты были яркими, динамичными, с непрерывно меняющимися внутри них абстрактными изображениями.
— Что это еще за летающие калейдоскопы? – с любопытством разглядывая одну из таких висячих 3D-картинок, спросил Дик.
— Наверно, голограммы, – предположил Керуак. – Или 3D-мониторы. Разве тут можно что-нибудь понять? Нас словно кто-то нарочно забросил в самую гущу фантастической реальности.
— И как же мы отсюда выберемся? – попытавшись безрезультатно дотянуться до голограммы, на которой вдруг возникло изображение вращающейся спирали, снова спросил Дик.
— Никак, – равнодушно ответил Керуак. Он о чем-то рассеянно думал и улыбался одними краешками губ – казалось, мысленно он уже давно был на свободе и больше не страдал от превратностей затянувшейся космической одиссеи. К реальности Керуака вернул душераздирающий, страдальческий вопль Михаила.
— Что?! Ты сказал «никак»? Ты так и сказал, да? На хрена я ввязался в эту авантюру! Сидел бы сейчас в камере на своих ободранных нарах и жрал бы отстойный, но зато реальный обед!
— Миша, ты забыл, что нас посадили на 15 лет, – мягко упрекнул приятеля Керуак.
— Ну и что? – упрямо гнул свое парень. – Зато в тюрьме все свое, родное. А здесь хрен знает что!
— Я устал, – сказал вдруг Керуак. Не дослушав до конца нытье друга, он присел на низкую, размером с бильярдный стол платформу, лежавшую в нескольких шагах от них.
Неожиданно платформа бесшумно оторвалась от пола и, взмыв сантиметров на семьдесят, неподвижно повисла в воздухе. «Ничего себе!» – Керуак инстинктивно соскочил с необычного летающего устройства.
— Чего ты сдрейфил? – ухмыльнулся Дик и изучающим взглядом уставился на странный объект. – Эта штука ведь не голограмма?
— Нет.
— Хм, а не устроить ли нам, парни, родео на этом летающем столе?
Не дожидаясь ответа, Дик ловко запрыгнул на загадочное устройство – оно даже не дрогнуло. – Ну, ковбои, смелее! Мишка, давай руку.
Дик помог друзьям забраться на платформу, и она, подчиняясь пока еще неведомой силе, плавно тронулась с места.
— Это же гироскутер! – радостно закричал Михаил: он наклонил корпус вперед, и таинственное устройство тотчас прибавило скорость, но совсем незначительно.
— Не гироскутер, а гироборд, – улыбаясь, покачал головой Керуак.
— А, одна хрень. Главное, весело и с ветерком! – усмехнулся Дик.
Он ненароком пошатнулся вправо, платформа послушно уклонилась в ту же сторону и бортом задела замершего столбом робота. Летающий плот поплыл по воздуху дальше, а робот внезапно пришел в движение и, растопырив руки с металлическими пальцами, словно зомби, бросился вдогонку за людьми. Его бег гулким эхом разнесся по ангару.
— Парни, за нами увязался робот-монстр! – вытаращившись на преследователя, взволнованно сообщил Михаил.
— И без тебя вижу, – буркнул Дик. Следуя недавнему примеру Михаила, он резко наклонился вперед, но это практически никак не отразилось на скорости летательного аппарата. Тогда парень стал лихорадочно искать что-то на платформе. – Керуак, как думаешь, здесь есть переключатель скоростей? Или педаль газа?
— Понятия не имею, – пожал плечами Керуак. И тут же, заметив впереди какую-то опасность, вскрикнул: – Осторожно, Дик!
Однако товарищ не успел вовремя среагировать, и платформа налетела на еще один механизм, похожий на миниатюрный башенный кран; вместо стрелы у него торчал молот. Кран-молот тоже ожил и резво помчался за авантюрной троицей беглецов.
— Ах, вот вы как! – радостно зарычал Дик. – Что, крови нашей захотели? Врешь, нас просто так не возьмешь!
Так толком и не разобравшись, как управлять скоростью платформы, Дик принялся раскачиваться из стороны в сторону, словно китайский болванчик, и с монотонной одержимостью стал врезаться в застывших тут и там бездушных истуканов. Вскоре грохочущая толпа механических и виртуальных монстров уже неслась галопом за охваченными счастливым возбуждением беглецами. С каждым мгновеньем количество преследователей увеличивалось, отчего Дику становилось все сложней лавировать между ними.
— Чувак, да ты мастак удирать от монстров, – посмеиваясь, похвалил его Керуак.
— А то! – Дик расплылся в самодовольной улыбке.
— Идиоты, нашли чему радоваться! – страшно вращая глазами, орал на приятелей Михаил. – Лучше скажите, куда подевался выход из этого склепа?
В самом деле проход, через который путешественники проникли в ангар, странным образом бесследно исчез: сколько они здесь ни кружили, так и не смогли нигде отыскать даже намека на дверь, ворота или люк, через которые можно было бы вырваться из этого жуткого помещения.
Спасаясь от роботов-зомби, беглецы ненароком очутились в тесном коридоре между двумя рядами бесчисленных ящиков, стеллажей и контейнеров. Армию преследователей, несшуюся по пятам, возглавил робот с ведрообразной головой, сильно смахивавшей на шлем тевтонского рыцаря – у головы был такой же усеченный сверху конус и узкие щели для глаз. На бегу робот резко вытянул перед собой металлическую руку, и в тот же миг из нее выдвинулся наружу продолговатый цилиндрический предмет, похожий на дуло огнестрельного оружия.
— Парни, кажись, у того дровосека дробовик, – мельком оглянувшись, встревоженно сообщил Дик.
В следующую секунду раздался выстрел – пуля пронеслась всего в нескольких сантиметрах над головами беглецов и, попав в один из деревянных ящиков, разнесла его в щепки.
— Черт, этот чувак явно не в себе! – невольно вздрогнул Михаил.
— Ага, еще пару таких пифпафов – и нам кранты, – мрачно усмехнулся Дик. А Керуак, сцепив зубы, пробормотал: – Боюсь, уже следующий выстрел для нас будет последним.
Но и вторая пуля прошла мимо, опасно дзинькнув где-то совсем рядом.
— Ты – фаталист, Керуак, – хмыкнул Дик. – Но наш дровосек, к счастью, конченный мазила.
Продолжая неустанно наклоняться из стороны в сторону, словно совершая магический танец, Дик ловко вел платформу вперед. Проход, вдоль которого они летели, повернул влево, затем вправо, и вдруг впереди, метрах в 30 от беглецов, замаячил громадный контейнер.
— Тупик! – оторопел от неожиданности Дик. – Вот так засада!
— Дик, разворачивайся! – закричал Михаил.
— Куда разворачиваться?! В лапы зомби захотел? Керуак, а ты чего молчишь?
Керуак не знал, что ответить. Он лихорадочно соображал, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Контейнер стремительно приближался – казалось, столкновение с ним неминуемо. Придется и вправду разворачиваться, подумал Керуак, но прежде чем сказать об этом Дику, управлявшему платформой, сначала решил посмотреть, что делается позади них. Обернувшись, Керуак увидел, как робот резко вскинул руку, видимо, перезаряжая дробовик в третий раз, и снова прицелился в них. Машинально вжав голову в плечи, Керуак закричал: – Парни, пригнитесь!
Подчиняясь, скорее, инстинкту, чем команде товарища, Дик с Михаилом дружно присели – ровно за мгновенье до третьего выстрела. Пронесшись над головами парней, новая пуля врезалась в стенку контейнера, отскочила от нее звонким рикошетом и, вернувшись к роботу, внезапным ударом свалила его с ног. Падая назад, он толкнул бежавшего за ним робота с телом поставленного на дыбы карликового дирижабля, тот свалился на наступавшую ему на пятки шестипалую механическую каракатицу, каракатица опрокинула еще кого-то, некстати оказавшегося в тот момент сзади… С треском, лязгом и грохотом роботы принялись падать один на другого – сработал эффект домино.
— Дик, пора!! – бегло взглянув на дорожку из подмявших друг друга роботов, крикнул Керуак.
— Знаю, – не оборачиваясь, ответил Дик. Он резко отклонил корпус назад, словно на него навалился кто-то невидимый и очень тяжелый – и в ту же секунду платформа остановилась. Увлеченные силой инерции два его товарища, наоборот, наклонились вперед и едва не свалились с летающего плота.
— Фу-ух, вовремя, – выпрямившись, с облегчением вздохнул Михаил: платформа замерла всего в полуметре от контейнера. Вытерев рукой пот со лба, Михаил спросил: – Что дальше?
— А вот что! – Дик ловко крутанулся на одной ноге на 180 градусов, точно он всю жизнь был солистом балета, – и в следующее мгновенье, подчинившись его внезапной команде, платформа развернулась в противоположную от контейнера сторону и, как ни в чем не бывало, двинулась на поверженных роботов.
Дик, Михаил и Керуак с победным видом понеслись над механическими монстрами, показавшимися им в тот миг бесконечно жалкими и беспомощными, погребшими друг друга под своими неуклюжими, неповоротливыми металлическими и пластиковыми телами.
Немного погодя парни вырвались из узкого коридора на открытое пространство, в котором началась их безумная гонка по космическому ангару. Повсюду, образовав из своих тел замысловатые круги и спирали, лежали упавшие друг за другом роботы.
— Гляди-ка, тут будто ураган прошел, – довольно отметил Дик.
— Неужто нам удалось одним выстрелом, да еще чужим, покончить со всеми роботами? – удивился Керуак.
— Неа, не со всеми, – мотнул головой Михаил. И указал рукой в сторону. – Вон еще один монстр.
Дик с Керуаком в недоумении посмотрели туда, куда показал их приятель. Посреди широкой площадки замер невысокий, похожий на кухонный буфет и кряжистый, как дуб, механизм. Его несуразный, допотопный вид отчего-то вызвал у троих парней схожие воспоминания о чем-то очень давнем и им неведомом, но, как ни странно, близком их сердцу. На таинственный механизм навалилось десятка два-три разнокалиберных роботов-доминошек, а он как ни в чем не бывало продолжал стоять по стойке смирно, ничуть не согнувшись и не отклонившись ни на градус назад под натиском беспомощных собратьев.
— Хм, а это еще что за Илья Муромец хренов? – сердито запыхтел Дик. От неожиданности он сам стал прямо – и платформа тотчас остановила свое движение, зависнув в паре метров от пола ангара и метрах в 15-20 от буфетообразного устройства.
— А ведь силен мерзавец! – с невольным восхищением промолвил Михаил, глядя на таинственный механизм.
— Да-а, если б не он, его собратья попадали б здесь все, как один, – согласился Керуак. Он подмигнул Дику. – Как думаешь, удастся нам свалить этого Геракла?
— Добрыню Никитича.
— Да хоть Алешу Поповича. Так что?
— Ладно, щас что-нибудь придумаю, – Дик порылся по карманам и вынул горсть засохшей манки.
— Откуда это у тебя? – поразился Керуак. А Михаил насмешливо спросил: – Ты что, хочешь кашей задобрить монстра?
— Нет, я собираюсь вывести его из равновесия, – совершенно серьезно ответил Дик, прикидывая, с какой силой надо будет бросить снаряд из манки, чтоб он долетел до цели.
— Чего ты собираешься делать? – не понял приятель.
— Попытаюсь разозлить тот шкаф. Он кинется на нас, и тогда вся эта куча железных дровосеков окончательно рухнет.
— А с ним мы что будем делать? – забеспокоился Михаил. – Вдруг этот шкаф на самом деле какой-нибудь бешеный трансформер или терминатор?
— Ничего, справимся и с терминатором, – хищно улыбнулся Дик. – Скажем искусственному чуваку дружно: «Аста ла виста, бэйби!»
С этими словами парень, слепив из манки колобок размером с маленький снежок, как следует размахнулся и швырнул его в загадочный объект.
— Мимо! – почему-то обрадовался Михаил, когда манный шарик, уклонившись влево от цели, шмякнулся о голову одного из роботов, замершего поблизости, казалось, в вечном падении, подобно Пизанской башне.
— Зачем же так орать? – поморщился Керуак. Он ощупал карманы и, к большому своему удивлению, выудил из них две жмени слипшейся каши. Его бросок оказался еще более неудачным: снаряд из манки даже не долетел до цели.
— Мазила! – презрительно фыркнул Михаил. – Эх, ничего-то вы без меня не можете. Придется мне, парни, дать вам мастер-класс по метанию манных колобков.
— Давай, Мишка, покажи, на что ты способен! – подбадривающе похлопал друга по плечу Керуак, ничуть не обидевшийся на его колкое словцо. – Ты, кажется, в юности занимался спортом?
— Было дело, – рассеянно кивнул приятель, уже прицеливаясь взглядом в магический шкаф. В одном из карманов у Михаила тоже нашлось немного манки, невесть как попавшей туда. Парень слепил из нее тугой шарик и, состроив серьезную гримасу, бросил его изо всех сил.
— Попал! – заорали все трое хором, когда ядрышко из каши, ударившись о корпус кряжистого объекта, разлетелось в разные стороны.
— Ну, щас начнется, – в предвкушении новой стычки с роботами потер руки Дик.
Однако то, что вскоре произошло, не мог предвидеть ни он, ни его друзья. На таинственном «буфете» вдруг зажглась гирлянда из красных и желтых лампочек, расположенная вдоль краев его передней стенки. А в следующую секунду изнутри необыкновенного механизма раздались звуки танцевальной музыки, явно не новой, рожденной словно в недрах прошлой жизни.
— Черт, да это же музыкальный автомат! – первым сообразил Михаил.
— Похоже, – кивнул Керуак. Он прислушался. – А играет что-то очень знакомое.
— Еще бы! – усмехнулся Дик. Его глаза радостно загорелись, в них отразился беспокойный свет загадочной гирлянды. – Это же «Remember the Time»!
— А ведь точно, – тоже обрадовался Михаил. – Моя любимая композиция у Майкла Джексона! Интересно, как она сюда…
Он замолчал на полуслове, уставившись изумленным взглядом на роботов. Они вдруг ожили, приняли как один вертикальное положение, пришли в движение и, построившись в ровные стройные шеренги… принялись танцевать. Это было невиданное зрелище – роботы, старательно танцующие под Майкла Джексона, точно воскресшие древние египетские боги.
— Отпад!
— MTV отдыхает!
— Ага.
Лишь изредка обмениваясь восторженными фразами, друзья не отрываясь следили за каждым движением удивительных танцоров. Представители искусственного интеллекта двигались очень слаженно, в такт музыке, синхронно поворачиваясь на месте и мастерски проделывая разные танцевальные трюки. Тон всему задавал музыкальный автомат. Стоя перед танцующим строем, он так лихо подпрыгивал и крутился вокруг своей оси, что парням, во все глаза глядевшим на его выкрутасы, вскоре уже было трудно поверить, что еще несколько минут назад этот пляшущий автомат был мрачен и неподвижен, как сфинкс.
— Во буфет зажигает!
— Фантастика!
— Небось, дровосеки репетировали не один раз. Интересно, кто у них хореограф?
— Пола Абдул.
— Да?
— Шучу. Кто ж его знает.
— Ух ты, парни, а шоу-то кончилось!
Музыкальный автомат внезапно чихнул, звонко и беззащитно, как простуженный ребенок, резко замер на месте и замолчал. Лампочки на нем дружно погасли – и в тот же миг песня оборвалась, а с ней прервался и танец: роботы, как по команде, застыли в беспомощных, неестественных позах. Все остановилось и стихло.
Но ненадолго. Уже через минуту-другую гирлянда на автомате вновь замигала, засветившись на этот раз зловещим темно-красным светом. На правом боку таинственного механизма, вздрогнув, пришел в движение какой-то предмет, который Керуак поначалу принял за рычаг. Автомат поднял рычаг на 90 градусов и, нацелившись им на парней, по-прежнему не сводивших с робота глаз… неожиданно выдал из него длинную оглушительную очередь.
— Вот ублюдок! – взревел Дик, инстинктивно пригибаясь. – Я ему дифирамбы пою, а он мочить нас вздумал.
— Глядите, что роботы вытворяют! – закричал Михаил.
Роботы тоже снова ожили. Сохранив строгий порядок, при котором они только что танцевали, они неожиданно ринулись в атаку на людей. Впереди необычного воинства, переваливаясь из стороны в сторону, словно селезень, и продолжая поливать огнем трех парней, двигался музыкальный автомат.
— Он у них, видно, за цезаря, – невесело заметил Керуак.
— Танцюрист проклятый! – выругался Михаил. – А как красиво под Джексона косил.
— К черту Джексона! – заорал Дик не своим голосом. – Быстро валим отсюда! Иначе этот дровосек сделает из нас решето.
Сказал – и погнал платформу прочь из опасного места.
— Эх, скорости не хватает! – в который раз посетовал Дик.
Приятелям пришлось опять, как сумасшедшим, мотаться по космическому ангару, уходя от новой погони. Круг за кругом, виток за витком…
— И долго мы будем так драпать? – после очередного виража проворчал Михаил.
— Мишка, а ты ведь прав, – усмехнулся Керуак. – А что, парни, давайте-ка устроим мочилово этим оборзевшим дровосекам!
— И как ты себе это представляешь? – бросил на него косой взгляд Дик.
— Слыхал что-нибудь про таран?
— Таран? Блин, как мне это сразу не пришло в голову! – радостно захохотал Дик. Он развернул платформу и направил ее в самую гущу преследователей, легко сбивая их с металлических ног и отбрасывая в стороны. Первым был повержен воинственный музыкальный автомат: «летающий гроб», как тут же окрестил платформу Михаил, отбил у робота оружие и выбил на прощание заключительные аккорды «Remember the Time».
— На таран! – орал как полоумный Дик.
Глядя, как платформа, кроша всех подряд, уверенно прокладывает путь сквозь толпу роботов, Керуак недоуменно заметил:
— Никогда бы не подумал, что у нашего летательного аппарата столько скрытой мощи.
— Да это настоящий танк! – продолжал счастливо верещать Дик.
И тут остатки роботов куда-то схлынули и впереди выросла стена ангара. Поворачивать и возвращаться к преследователям друзьям больше не хотелось. Расстояние до стены стремительно сокращалось.
— Парни, давайте обнимемся на прощание, – спокойно, без надрыва предложил Михаил.
Встав в круг, друзья обняли друг друга за плечи, и не успели они ничего сказать, как вдруг платформа, повинуясь одному лишь ей различимому сигналу, понеслась заметно быстрей. Намного быстрей!
— Вот это да! – возликовал Дик, а Михаил, торжествуя, закричал: – Еще крепче, парни!
Стоило неразлучной троице прижаться друг к дружке еще плотней, как удивительное летающее средство снова прибавило скорость.
— Ура-а!
До стены оставались считанные метры.
— Все, это конец, – нервно засмеялся Михаил, но тут же, замолчав, сник.
— Ну и черт с ним, с концом! – ободряюще похлопал друга по плечу Дик. – Зато здорово оттянулись. Сколько этих уродов положили!
— Хм, будет что вспомнить на том свете, – ухмыльнулся Керуак.
Метров за 10-15 до стены платформа вдруг задымилась.
— Перегрелась бедняга, – сочувственно сказал Михаил.
— Наверно, ее роботы подбили, – предположил Керуак.
— А, один хрен. Умирать, так с песней! – сплюнув себе под ноги, Дик яростно затянул: – Врагу не сдается наш гордый «Варяг»…
Парней целиком окутало густым дымом или паром. Он скрыл от глаз беглецов и сам летательный аппарат, и преследователей, и то, как платформа, наконец врезавшись в стену ангара, беспрепятственно прошла ее насквозь, словно масло нож.
*6*
Когда дым рассеялся, приятели к своему удивлению обнаружили, что механические монстры и ангар бесследно исчезли, а они вдруг оказались в новом, незнакомом пространстве. Это было нечто ужасное! Темное, мрачное, источающее нестерпимый смрад неведомое гигантское помещение было по колено заполнено болотной жижей.
— Ну это вообще отстой! – с досадой сплюнул Дик. Обернувшись, он махнул в такую же неопределенную болотистую даль, которая простиралась и впереди. – Там хоть весело было. Роботы плясали под Джексона…
— Нет уж, избавьте меня от такого веселья! – поморщился Михаил. Он к чему-то прислушался. – Слышите?
Далеко впереди, где едва различимый свод таинственного сооружения встречался с болотом, что-то натужно гудело, точно трансформаторная будка. Болотную мглу то и дело рассекали светящиеся иглы, словно там кто-то запустил дикий фейерверк или устроил безумный эксперимент с электрическими разрядами.
— Пошли, – коротко сказал Керуак и первым шагнул навстречу электрическим всполохам.
— А если током шандарахнет? – забеспокоился Михаил.
— Все обойдется, пошли.
— Тьфу, пусть лучше шандарахнет, чем сдохнуть в этом дерьме! – выругался Дик.
Брезгливо морщась и с трудом выдирая ноги из вязкой жижи и снова с отвращением ступая в нее, приятели осторожно двинулись в путь. Сверху непрерывно капала мерзкая влага, попадая за шиворот, на голову и лицо. Через каждый десяток шагов уровень воды становился все выше. Наконец жижа поднялась по пояс горемычным путешественникам, а затем и по грудь.
— Парни, может, вернемся и поищем там выход? – вконец запыхавшись, пробормотал Михаил. Он хотел было оглянуться, но смог лишь немного повернуть голову вбок – так сильно затекла шея.
— Мишка, что ж ты сразу, гад, не предложил? – горько усмехнулся Керуак, не останавливаясь. За ним почти впритык брел Дик.
— А это еще что за хрень? – вздрогнул Дик от неожиданности. Шагах в десяти от него по ходу движения из болота внезапно вынырнуло неведомое существо – черное и склизкое, истекавшее зловонными соплями, капавшими, казалось, со всех сторон его ужасного тела, и пускавшее такие же отвратительные слюни из разинутой пасти. Не дав парням опомниться, чудовище набросилось на Михаила и в мгновение ока перекусило ему горло. Точно так же оно поступило и с Диком – впилось в него жуткими клыками; парень едва успел прохрипеть, захлебываясь собственной кровью: «Керуак, помоги!» Керуак бросился наутек, отчаянно раздвигая перед собой руками болотное месиво. Чудовище за считанные мгновенья настигло его и, развернув парня лицом к себе, сомкнуло на его шее испещренные ужасными клыками челюсти.
На удивление, боль была несильной и недолгой. Даже местами приятной. Как поцелуй в шею безымянной любовницы. Подташнивало, кружилась голова. Керуак отправился на поиски друзей, точнее, того, что от них осталось. Вскоре он увидел Дика и Михаила. Обоих заметно шатало из стороны в сторону.
— Вот дрянь! Укусила нас и исчезла, – угрюмо произнес Дик.
— Может, чудовище с укусом нам вакцину ввело? – усмехнулся Керуак: он был ужасно рад снова увидеть друзей, пускай укушенных, но все так же живых.
— Какую еще вакцину? – тоже усмехнувшись, уточнил Михаил. – От бешенства, что ли?
— Нет, от столбняка.
Парни обнялись и, ступая по болоту слабыми, нетвердыми ногами, двинулись дальше. Пошли куда глаза глядят. А глаза их, больше не в силах наблюдать бредовую фантастическую явь, разом потухли и вдруг обратились в них самих – в бесплотные бездны, которые вдруг разверзлись в их уставших, обмякших душах.
Немного погодя со всеми тремя стало происходить что-то невообразимое. Дик, Керуак и Михаил были вынуждены отвлечься от своих невеселых раздумий и посмотреть друг на друга – столь отвратительны были перемены, происходившие с ними. Друзья таращились один на другого и, как в зеркале, видели в расширенных от ужаса зрачках товарища отражения своих новых обличий. Поначалу у парней вытянулись вперед лица, став похожими на звериные морды. Затем, как по команде, у всех троих выросли клыки – они вымахали в несколько раз. Головы, лица, шеи, руки и грудь покрылись такой же, как у мерзкого чудовища, склизкой желеобразной патокой.
— Это черт-те что! Я не о таком побеге мечтал, – безуспешно пытаясь счистить с себя слизь, возмущался Дик.
— Мы всего-навсего стали Чужими, – с нарочитым безразличием пожал плечами, заросшими густой шерстью, Керуак.
— Ха-ха-ха! Как будто мы когда-нибудь были своими, – пытаясь смириться со своей новой участью, обреченно пошутил Михаил.
Новый звероподобный вид не давал приятелям покоя, но это было еще полбеды. Спустя время с руками парней начало твориться тоже нечто ужасное. Руки Дика превратились в стальные тесаки, пальцы и ладони Михаила обрели форму садовых ножниц, а руки Керуака самопроизвольно сжались в кулаки – и стали молотами.
— Поздравляю, парни, мы превратились в настоящих монстров! Теперь никто не упрекнет нас, что мы – никчемные чуваки, – по-звериному рыкнул Керуак. – Похоже, чудовище занесло в нас вирус, когда укусило.
— А ты говорил, вакцину, – тоже рыкнув, напомнил Дик. Затем, подозрительно принюхавшись, он зло объявил: – Эта тварь где-то здесь.
— Теперь у нас есть оружие! – Михаил грозно поклацал руками-ножницами. – Надо найти чудовище и убить его.
Приятели принялись рыскать в болоте в поисках его хозяина.
— Куда ж эта дрянь запропастилась? – потеряв терпение, Дик бросился неистово сечь, рубить жижу своими кухонными тесаками.
— Дик, не сходи с ума! – крикнул Михаил и махнул рукой. – Я вижу его спину!
— Где? – насторожился Керуак. Он посмотрел в ту сторону, которую указал Михаил. – Ага, теперь и я заметил чудовище. Вон оно!
Далеко впереди темнело что-то покатое, оно выступало из воды и в самом деле было похоже на спину чудовища. Ни слова больше не говоря, парни кинулись к нему, выставив перед собой руки-оружие. Однако горе-воинов ждало разочарование: то, что они приняли за спину болотного монстра, оказалось в действительности крошечным пятачком влажной земли.
— Остров! – радостно заорал Дик и понесся вперед, яростно молотя ногами воду.
— Мне срочно нужен отдых, – пыхтел рядом Михаил.
Керуак бежал последним, то и дело беспокойно оглядываясь. Выбившись из сил, парни наконец плюхнулись на клочок заболоченной суши. Михаил даже попытался прилечь, но тут же был вынужден снова сесть – земля оказалась на редкость холодной. Ее смертельный холод сумел мигом добраться до костей парня даже сквозь его новую звериную шкуру.
Внезапно за спинами приятелей выросло чудовище.
— Мочи его! – вскочив на ноги, завопил Дик и хотел было снести тесаком страшилищу голову, как вдруг оно заговорило человеческим голосом. В его тоне сквозила неприкрытая ирония над людьми.
— Ну-ну, поосторожней, мутантик. Ко мне надо с уважением и деликатностью обращаться, а ты железяками размахиваешь.
Дик оторопел: голос чудовища показался ему знаком.
— Йожуч, ты, что ль?
— Гляди-ка, признал меня, мутантик, – весело рыкнуло чудовище.
— Как?! Эта ужасная тварь – философствующий бродяга, которого мы застали в «Полонезе»?! – пораженный происходящим, воскликнул Керуак. Он отказывался верить своим глазам. – Невероятно!
— Все это похоже на кошмарный сон, – удрученно покачал головой Михаил и ущипнул себя за руку – сон продолжал оставаться явью.
— Какого черта ты нас покусал, монстр хренов?! – рассвирепел Дик. – Ты посмотри, на кого мы стали похожи!
— Хм, приятель, у каждого свое наказание – вам присудили вечный побег из тюрьмы и мытарства, которые вам не дано осмыслить по причине ущербности ваших недоразвитых умишек, мне же, чудищу-юдищу… – Йожуч внезапно запнулся и даже как-то беззащитно зашмыгал своей безобразной мордой.
Парни во все глаза уставились на бродячего философа, обратившегося вдруг в настоящего монстра, который даже в таком жутком виде открыто вздумал их поучать.
— Вот что, мутанты, хотите выбраться из этого ада? – как ни в чем не бывало, продолжило чудовище. – Хм, по глазам вижу, что хотите.
Друзья послушно кивнули, как на школьном уроке.
— Тогда угадайте три загадки.
— Каждый по одной? – машинально уточнил Керуак, внимательно следивший за каждым жестом и словом говорящего страшилища.
— Нет, мутантик, – ухмыльнулся Йожуч, – каждому из вас нужно будет отгадать по три загадки. Кто справится с ними, того и освобожу… С кого начнем? – по очереди оглядев притихших парней, чудовище вытаращилось на Михаила. – Вот с тебя, мутантик!
Внезапно странное существо хлопнуло по плечу Дика. От неожиданности он оторопел и не нашелся, что ответить. В следующий миг перед ним возникла молодая женщина. Дик обомлел еще больше – ведь это была Мари, жена Михаила. Она вздрагивала и трепыхалась, как сырое белье на ветру. Дик перевел недоуменный взгляд на Михаила – тот даже бровью не повел. Не видит, что ли, удивился Дик. Чудовище ударило хвостом, и Мари исчезла.
— Кто это был?
— Мари, – не глядя больше на друга, глухо ответил Дик.
— Правильно. А это кто?
Там, где только что стоял программный призрак Мари, появилась новая голограмма – жена Керуака. Ну надо же, вылитая Юти, хмыкнул про себя Дик. Он не отводил от девушки изумленных глаз: она была абсолютно голой. Рядом стоял Керуак и скучал.
— Ну? – нетерпеливо напомнило Дику о странной викторине чудовище.
— А-а… – сглотнув слюну, очнулся парень. – Это – Юти.
— И снова правильно. Вот тебе, мутантик, последняя моя загадка.
Из сумрачных болотных молекул вдруг появилась Тесла. Ее голограмма была безупречной. Тесла, как я по тебе соскучился, хотел было вымолвить Дик, но не смог: его губы вдруг плотно сомкнулись, словно склеились. Он попытался промычать имя жены, но из этого ничего не вышло. Дик был потрясен своей беспомощностью. Его рот безутешно молчал, а глаза наполнились слезами – может, единственной чистой влагой во всем этом диком болотном космосе.
— Что, неужто не знаете ответа на эту загадку? – истекая сверкающей слизью, осклабилось чудовище. – Какая жалость! Придется вам, уважаемый мутантик, навсегда остаться в этом аду.
Дик продолжал отчаянно мычать, его лицо покрылось пеной, глаза слезились, точно от яркого нестерпимого света, но Йожуч демонстративно отвернулся от парня, напрочь потеряв к нему интерес. Монстр коснулся кончиком хвоста Михаила. Чудовище еще не произнесло ни слова, а Дик уже знал наперед, что произойдет с другом в течение следующих десяти-пятнадцати минут. Михаил что-то отвечал чудовищу, но Дик его не слышал: с некоторой тревогой он уставился на приятеля, напряженно следя за его выражением лица. Когда любопытство в его взгляде сменилось на крайнее изумление и растерянность, а из стиснутых губ раздался сдавленный стон, Дик смекнул, что Михаил увидел голограмму своей Мари и не смог произнести ее имя. Бедняга, подумал Дик и с ненавистью глянул на чудовище: судя по слизи, которой стало на нем еще больше, оно испытывало блаженство.
— Мутантик, ты тоже не угадал. Барахтаться тебе в этом грязном болоте до скончания века, – объявил Йожуч, безжалостно расхохотавшись Михаилу в лицо. – Теперь посмотрим, на что способен ваш третий приятель, – монстр повернулся к Керуаку и щелкнул хвостом. – Кто это?
Дик с Михаилом с ужасом ждали того момента, когда Керуаку явится его Юти, пусть ненастоящая, эфемерная, но до боли в сердце близкая, родная ему жена, и он тоже будет бессилен назвать ее имя. Этот момент настал: на лице Керуака выступили крупные капли пота, в глазах, словно птица в силке, забилось отчаяние, губы скрутились в дулю, а из глубины нутра вырвался жалобный вопль. Керуака постигла та же участь, что и его друзей: он приговорил себя к вечной жизни в болотном аду.
— Отныне вы – мои рабы навеки, – в третий раз расхохоталось чудовище и, хлопнув хвостом по грязной водице, подняло веер мерзких, зловонных брызг, окативших с ног до головы трех друзей. На удивление, грязь подействовала на них отрезвляюще – мигом привела парней в чувство, смыла с них оцепенение и слабость и освободила их рты из гадкого клейкого плена.
— Мочи Йожуча!! – заорав в три голоса, парни не сговариваясь накинулись на чудовище, растерзали его своими тесаками, ножницами и молотами на кровавые шмотки и, давясь ими и жадно рыча, точно голодные звери, за считанные мгновенья сожрали монстра вместе с его склизкой шкурой и вонючими потрохами.
От таинственного создания, в недавнем прошлом опустившегося бродячего философа и заядлого пьяницы, осталась лишь горка костей. Мутанты, казалось, напрочь позабыв про свое уродство, возликовали. Подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, они обнялись и, сами того не замечая, начали водить хоровод. Сначала медленно, на ощупь ступая по скользкому горбу острова, затем все быстрей и быстрей. И вот уже, охваченные бесшабашным весельем, не чувствуя под собой ног, они понеслись без оглядки по кругу, закружились в отчаянном ритуальном сиртаки! Какая-то безумная музыка, словно ветер, шумела в их ушах, незнакомая радость шалила в сердцах. Какая? Ах, не все ли равно! Они истоптали весь крошечный остров и, вконец обессиленные, разомкнув руки-лапы и счастливо рыча, повалились во взбитое, как перина, грязное месиво.
— Парни, мы сделали Чужого! – весело отрыгнув, объявил Дик.
— Он называл себя Йожучем, – почесывая косматую грудь, напомнил Михаил.
— А, теперь уже неважно, как звали на самом деле этого слизняка, – небрежно отмахнулся Дик. – Мы съели его, как тупого барана! Каково, а?
— Чему ты радуешься, дурила? – покачал головой Керуак Он в отчаянии уставился на свои руки-молоты. – Теперь мы сами превратились в таких же монстров, как он.
— Плевать! Главное, эта тварь не будет больше маячить у меня перед глазами и загадывать свои дурацкие загадки.
— Дик, ты – маньяк, – схватившись вдруг за живот, застонал Михаил. – Блин, на хрена я жрал эту гадость! А кости? Меня воротит от одного только вида костей!
С перекошенным от боли лицом Михаил принялся, как полоумный, разбрасывать кости. Посмеиваясь над сбесившимся приятелем, Керуак с Диком последовали его примеру. Уж лучше безумное веселье, чем унылая болотная тоска.
И тут произошло невероятное. Стоило костям только упасть в болотную жижу, как они, подобно магическим кореньям, в тот же миг проросли – выпустили тонкие, как лучи света, белые стрелы. Таинственная поросль, поднявшись из зловонной водицы, тотчас дружно потянулась к высокому своду мрачного космического склепа.
Проросли и те кости, которые упали на остров, – их побеги были нежно-зелеными.
— Парни, смотрите, как их прет! – радостно бормотал Дик, с изумлением озираясь вокруг.
— Это какое-то безумство, – горячо шептал Керуак. Он присел над одной из костей, родившей из своих отвратительных клеток необыкновенное чудо, и ласкал взглядом нежный росток.
— А у меня перестал болеть живот, – вдруг признался, блаженно улыбаясь, Михаил. – Боже, мне никогда не было так хорошо, как сейчас.
Немного погодя молодая задорная поросль поднялась над болотом, белая чаща была похожа на необъятный сноп света, выпущенный из таинственного дна в еще более невообразимую высь. Болото тоже неузнаваемо преобразилось: мерзкая жижа в нем претворилась в кашеобразную субстанцию. Она пахла молоком и ванильным сахаром.
— Похоже, на манку, – присмотревшись к ней, удивленно произнес Керуак.
— Слабо попробовать на вкус? – ухмыльнулся Дик.
— Да не вопрос, – Керуак нагнулся, зачерпнул рукой горсть кашицы и осторожно поднес ее ко рту. – Хм, и вправду манку напоминает.
— Ну и ну! – удивился Михаил. – Было болото, а стало манное озеро.
— С манным садом, – улыбнулся Керуак. Он сорвал листок с растения, росшего на острове, – на листке матовой росинкой светилась капля манной каши.
— Мы превратили болотный ад в манный рай! – восхищенно воскликнул Михаил.
— Нет, – продолжая улыбаться, возразил Керуак. – В этом заслуга не наша, а Йожуча. Уверен, он знал, на что шел. Он нарочно обратился в Чужого.
— А как же мы?
— Мы нужны были Йожучу как садоводы.
— Садоводы, – задумчиво повторил Дик. – Да, все верно. Ведь кто-то же должен был убить чудовище и посадить его кости.
— Значит в том, что появился манный сад, есть и наша заслуга! – воскликнул Михаил. Он не на шутку разволновался. – Черт подери, ведь что же получается, парни? Мы сбежали из тюрьмы, влипли в это потрясающее приключение, забрались на самый край космоса только для того, чтоб посадить здесь манный сад!
— Выходит, что так, – кивнул Керуак. А Дик снова задумчиво спросил: – Хм, кто ж поставил нам такую задачу?
В ответ Михаил лишь молча пожал плечами, а Керуак, запрокинув голову, с надеждой поглядел ввысь.
Меньше чем за час удивительные растения окрепли, подросли и превратились в стройные деревца, продолжавшие неудержимо рваться вверх. Вскоре деревья зацвели чудесным цветом. Болотное зловоние навсегда сменилось аппетитными ароматами манного сада. Некоторые деревья выпустили длинные ветки-усы. Они стелились понизу и быстро расползлись по поверхности острова, а затем перекинулись в манное озеро. Эти ветки словно что-то искали… Вдруг, наткнувшись разом на Дика, Михаила и Керуака, они плавно обвились вокруг их тел, подобно любопытной виноградной лозе, и так же плавно увлекли парней вверх. Туда, откуда пока еще слабо сочилась небесная синева и струился манный свет незнакомой звезды.
*7*
Они вернулись в родной город в первых числах августа. Едва завечерело, и свет вокруг был похож на слабо заваренный чай. Недавно над городом прошел ливень, оставив после себя мокрую гармонию луж и блестящую какофонию капель. Небесная вода, продолжавшая тонкими струйками стекать по оконным стеклам и уличным фонарям, сверкавшая крупными каплями на крышах автомобилей и деревянных скамьях, была кристально чистой, а воздух после дождя пах неземными сладкими специями. Сады ломились под благодатной тяжестью созревающих и уже спелых плодов, то и дело щедро роняя их под ноги жителей окрестных домов. Взяв такси, друзья отправились в «Полонез», но в последний момент передумали и решили покататься по городу.
Они бесцельно наматывали круги по центру и окраине города и играли в понятную лишь им одним игру – всматриваясь в таблички с названиями улиц на домах, вспоминали имена своих жен: Мари, Тесла, Юти… Наконец, когда совсем стемнело, друзья завалили в бар.
Герц был в чрезвычайно приподнятом настроении, и парни поначалу решили, что неприкрытая радость старика была вызвана их появлением. Но тут к их компании присоединилась Зузу и стала понятна истинная причина радости Герца. Девушка заметно похудела и похорошела, ее щеки были бледны, а глаза светились от счастья. Зузу была беременна. «У нас будет мальчик», – прошептала она и тут же вдохнула в себя вместе с сумрачным воздухом свое нечаянное признание. Глядя на ее округлившийся животик – трогательный предвестник новой жизни, парням расхотелось рассказывать о бегстве из тюрьмы и своих космических похождениях. Они молча ели абрикосы, которые Зузу сорвала с дерева, выросшего перед баром, и запивали теплый августовский вечер виски со льдом.
Около двух часов ночи Керуак вызвал такси, и приятели распрощались с хозяином бара и его молодой женой.
— А ты, Герц, силен! – одобрительно похлопал старика по плечу Дик. – Сделать сына на старости лет – на это не каждый способен.
— Ты у нас отец-молодец! – Михаил восхищенно покачал головой и обнял Герца.
— Старик, я так рад за тебя, – Керуак от волнения прослезился. – Да какой ты, на фиг, старик!
— Ну-ну, – Герц тоже расчувствовался. – Может, все-таки расскажете, где вас, чертей, носило?
— Как-нибудь в другой раз.
Парни вышли из бара, оставляя за собой загадочный звенящий шлейф недосказанности.
— Чем вы там звените? – удивленно крикнул им вдогонку Герц, но они ничего ему не ответили.
На улице снова хлестал ливень, полосуя струями, как хлыстами, асфальтовую спину мостовой. Благо такси уже дожидалось парней. Водитель был в черной шляпе, темных солнцезащитных очках и новеньком джинсовом костюме.
— У меня почему-то полные карманы костей, – сев сзади, тихо признался Михаил.
— У меня тоже, – устроившись рядом, сообщил Керуак.
— А у меня этой дряни просто до хрена! – счастливо выпалил Дик, плюхнувшись на сиденье возле водителя.
— Выходит, не все кости проросли, – вдруг задумчиво произнес таксист.
— Что-о?! Опять ты, что ль? – Дик в недоумении уставился на водителя, протянул к его лицу руку. – Ну-ка, ну-ка, – парень осторожно снял с лица таксиста очки. – Йожуч! Ну ни хрена себе!
— Йожуч, неужто это ты?! – не веря своим глазам, воскликнул Керуак А Михаил даже подпрыгнул на своем месте – так он был поражен внезапной встречей с бродячим философом. – Мы ж тебя съели, Йожуч!
— Хм, это вы в той жизни меня съели, а в этой я вполне жив-здоров, – усмехнулся таксист. – Карма, знаете ли, вещь интересная…
— Ладно трепаться, – бесцеремонно перебил его Дик. – Лучше скажи, что нам делать с твоими костями… бывшими. Ну, ты, короче, понял.
— Надо от них избавиться, – как ни в чем не бывало, заявил Йожуч.
— Избавиться? Это как? – захохотал Михаил. – В окно, что ли, выкинуть?
— Ничего мы не будем выбрасывать, – неожиданно резко возразил Керуак. – Подождем еще.
— Чего ждать?
— Пока не знаю… Но кости могут нам еще пригодиться.
— Да на черта они нам нужны! – сплюнул в открытое окно Дик.
— А давайте посадим еще один манный сад? – вдруг громким шепотом предложил Михаил. И скосил озорной взгляд на Йожуча – тот едва заметно улыбался, поблескивая во мраке салона белками глаз. – В память о Чужом, а?
— А что, это идея! – оживился Дик и панибратски похлопал водителя по плечу. – Чужой был мужик!
— Ага, настоящий мужик, – согласился Михаил и обнял таксиста сзади за плечи.
— Только больно костлявый, – ухмыльнулся Керуак.
Таксист тоже усмехнулся и, снова надев очки, сказал:
— Новый манный сад никому не помешает. Даже если он посажен из костей Чужого. Действуйте, парни!
Они ехали по ночному городу. Было пустынно, лишь вокруг янтарных фонарей алмазными мотыльками густо роились водяные брызги. Внезапно их обогнала машина с полицейской мигалкой и, резко затормозив, встала поперек дороги. Из автомобиля вышли трое в штатской одежде, очень похожие на тех мужчин, что упрятали приятелей за решетку. Хотя, возможно, сходство было ошибочным: затянувшийся дождь превратил дома и привычные предметы в одно призрачное мокрое марево – под таким дождем даже святые начинали казаться демонами.
Один из штатских остался стоять возле полицейской машины, двое других подошли вплотную к такси. Тот, что с обрывком игральной карты на глазу, заглянул в окно правой передней двери автомобиля и, постучав костяшками пальцев по стеклу, потребовал:
— Предъявите доказательства своей неслучайности.
Переглянувшись, приятели в ответ погремели костями в карманах.
— Ну что, предъявим?
— Ага.
— Ну, раз этот чувак настаивает…
И Керуака, Михаила и Дика в то же мгновенье не стало. Зато на их месте возникли три чудовища. Три Чужих. В ужасных зубах они сжимали по цветущей ветке. Цветы благоухали на весь салон такси и ближайший участок улицы, источая сладкий аромат манной каши.
Апрель – сентябрь 2017 г.
пустая, без глазного яблока,