Кукла Мишка

*1*

В двадцатых числах августа Михаил с Мари поехали отдохнуть на море. До конца месяца оба сына проводили остатки лета в местном загородном лагере, и супруги были предоставлены самим себе. Они направлялись в один из степных поселков Херсонской области, расположенных на берегу Черного моря. Ехать решили через Киев, сложили сумки вечером, спали мало и впопыхах и сонным пятичасовым поездом отправились в путь. В Киеве им предстояло пробыть до позднего вечера, но Михаила и Мари это ничуть не огорчало. Они любили столицу тихой, ненавязчивой, какой-то детской любовью, ничего не требуя взамен. Они умели окунаться в атмосферу этого прекрасного города, пахнущую кофе, яблоками и воском, и парить в ней, как космонавты в невесомости. Наверное, Михаил с Мари никогда бы не переехали жить в Киев, но, изредка приезжая в него, они признавались друг другу: как же им здесь хорошо.

В тот день отмечался большой православный праздник, и Мари, проверив в сумочке наличие платка, предложила мужу поехать в Киево-Печерскую Лавру. Михаил согласился: он полностью доверял религиозной интуиции жены. Мистический дым уживается с выхлопными газами автомобилей, в гуле метро есть что-то от шелеста крыльев ангелов, а в солнечных бликах, скачущих по витринам и стеклам машин, можно уловить новозаветные письмена. Земля живет людскими грехами, забывшись, время от времени повторяла Мари. В каждом грехе скрыт большой заряд потенциальной энергии. Чтобы высвободить из человека излишки этой энергии, необходимой земле для вращения – вокруг своей оси и вокруг солнца, земля побуждает человека молиться. Молитва – это стоп-кран, который выпускает из нас пары греха, делает нас бессильными с физической точки зрения, но благостными с духовной. До нового греха, наполняющего нас новой энергией. И так – до бесконечности. Ну, почти «до»… До того момента, пока земля не будет окончательно располосована, истерзана войнами людей и их расточительным отношением к ее недрам, пока она не будет разбита вдребезги гигантским астероидом, погребена под толщей огненной лавы и пепла, извергнутых внезапным вулканом, затоплена водами очередного всемирного потопа или скована тотальными льдами, знаменующими собой начало нового Ледникового застоя… Земля до тех пор будет нуждаться в энергии грехов живых людей, покуда сама будет жива. Покуда у людей будет опора под ногами, небо над головой и возможность в сердце предаться очистительной молитве. Мари любила об этом поговорить после душного, как июльская ночь, секса с мужем. Он неизменно упрекал ее в язычестве, в кухонном гностицизме, на что Мари неизменно отвечала: «Хороший христианин имеет глубокие корни, которые еще помнят густой перегной диких рощ, которым молились его предки. Но ты не обольщайся, Миша: у земли тоже есть инстинкт самосохранения и, выбирая между твоим будущим и твоей праведностью, она выжмет из тебя все соки и простит отсутствие у тебя добродетелей, чтоб ты, мой дорогой, и впредь мог прижиматься к моей груди и заглядывать мне в глаза. Вот так-то, Миша».

Такие разговоры они вели часто, потому что часто, как казалось Михаилу, занимались любовью. Зачем он вспомнил об этом, шагая с женой по Киеву? Михаил не смог бы ответить даже себе, а встречному бомжу, попросившему у него «денежку на хлебушек» и ловко уведшему у него кошелек, тем более ничего не мог бы объяснить. Они поставили сумки в камеру хранения, сходили по очереди в туалет и отправились пешком в Лавру. День был солнечным, времени до херсонского поезда было навалом, а ноги, подобно застоявшимся в стойле лошадям, рвались в путь. В путешествие по дивному Киеву – одолевая один за другим холмы, на чьих каменных вершинах, каштановых склонах и у бетонных подножий лежал живой город, пульсировала беспокойная жизнь, однажды спустившись в долину Крещатик, еще более заповедную, нежели долина Нила, и задержавшись в ней лишь для того, чтоб перекусить Киевской перепичкой, – и снова зашагав в гору. Так, перекресток за перекрестком, брусчатка за брусчаткой, переходя от одних иллюзий к другим, они неумолимо приближались к Лавре.

От ее храмов и брусчатки исходил дух меда и масел, которыми в глубокой юности миропомазали наше ныне седое дряхлое время. Мари была в Лавре уже не один раз, Михаил продолжал жить в реальности четких чисел и озвученных истин.

— Хочешь увидеть Илью Муромца? – спросила Мари, стоя у входа в Крестовоздвиженскую церковь, из которой начинался спуск в Ближние пещеры.

— Живого?

— Живого ты увидишь его в сказке по телевизору, а здесь только еще мощи.

Они вошли в храм, и пока Мари покупала свечи и писала записки, Михаил с внезапным благоговением взирал на стены и своды старой церкви. Он долго не мог отвести взгляда от ошеломительного, непостижимого его неразвитому духу комикса – сцен Страшного суда и мытарств блаженной Феодоры. Эти сцены были похожи на матрицу, еще более древнюю, чем язык, на котором думал Михаил. Каждая ячейка этой загадочной матрицы была подписана именем одного из грехов, придуманных человеку в назидание и с целью проверки его духовного и плотского естества: «празднословие», «ложь», «осуждение и клевета», «чревоугодие», «леность»… От неземной росписи веяло неземным холодом и бесприютной тоской. Передернув плечами, Михаил пересчитал рисунки – их было двадцать. На каждом рисунке была изображена девушка, вероятно, душа блаженной Феодоры в окружении ангелов и бесов. Михаил неожиданно узнал в Феодоре себя, переодетого в женскую суть.

Он так увлекся созерцанием своего невообразимого будущего, что не заметил, как к нему подошла жена. Мари с минуту разглядывала роспись, ни один мускул не дрогнул на лице женщины; затем она взяла мужа за руку и увлекла за собой. Он послушно последовал за ней, продолжая думать о своем. Сюжет мистического комикса настолько поразил Михаила, что он даже не захотел рассказывать о своих впечатлениях жене. Они спустились в пещеры. Михаил плелся за Мари, обдумывая увиденное и, наверное, прошел бы мимо мощей Ильи Муромца, если б чья-то невидимая булава не обрушилась ему на голову.

К концу дня они оба здорово устали. Они приехали на вокзал и около часа с неподдельным смирением ждали, когда подадут их поезд. Вагон оказался стареньким, но аккуратным, с сиденьями, обтянутыми потертым от времени бархатом. Кроме Михаила и Мари, в купе ехали две тени, неразличимые в душном полумраке вагона. Они о чем-то бессвязно бормотали, шушукались, и вскоре ровный шелест их призрачных откровений усыпил Михаила. Неожиданно, уже на пороге беспокойного сна, его разум стал свидетелем разговора, прояснившегося с той же поразительной четкостью, с какой становится видимой в небе одинокая звезда, выплывшая на миг из темной, непроницаемой ночи.

*2*

— «Он пережил мытарства, какие только были». Я долго не мог понять смысл этих слов. Какие мытарства, зачем? Какое мне дело то того, что ожидает меня на том свете, когда испытаний и при жизни хватает? А главным испытанием является сама жизнь.

Но эта тема не отпускала меня, как боль в ногах моего отца. Тогда я стал задавать один и тот же вопрос всем, кого встречал на своем пути: что человек думает о мытарствах?

Первым моим собеседником стал Савелий по прозвищу «Парадайз», отчаянный путешественник, объехавший автостопом и в тамбурах поездов полмира. Этот парень знал наизусть расположение черных ходов во всех дешевых кафе, в названиях которых содержалось хоть одно слово «дорога».

Савелий сравнил картину загробных испытаний, подстерегающих каждую душу после ее расставания с умершим телом, с камерой хранения: некто вложил в ячейки грехи, установил на каждой шифр – и захлопнул дверцы. А сами ячейки разбросал по свету, спрятал их в таких запредельных, таежных местах, куда не добраться ни одной живой душе. С той поры люди, исполнившись мнимой беззаботности, забыли о грехах. И вспоминают о них по-настоящему лишь однажды, когда отправляются, подобно блаженной Феодоре, в свое последнее небесное путешествие, в котором остановками служат мытарства, а их смотрителями – бесы и ангелы. Первые, подобрав шифр к ячейкам души, роются в наших грехах, вторые по крупицам пытаются собрать наши добродетели. «А дальше, как в футболе», – потягивая пиво, изрек Савелий Парадайз. Да, как в футболе: исход хождений души по мытарствам зависит от разницы содеянных грехов и совершенных добрых дел.

— «Мытарства следует пройти, проплыть, проползти, а если суждено, то и прогореть», – месяцем позже сказал мне мало знакомый старик. Его имя поросло мхом и пахло старой гарью. Аввакум был художником-старообрядцем. А может, огнепоклонником. Он хромал от рождения, а писал картины исключительно в своем воображении. Сюжеты рисунков являлись ему всякий раз, когда он припадал на хромую ногу. Спустя несколько дней после нашего разговора в доме художника вспыхнул пожар. Старик не пожелал выходить на белый свет, заперся в доме и сгорел вместе с рисунками, рожденными в его мятежном воображении.

— «Мытарства – это препятствия, уготовленные нам в тех местах, откуда только две дороги: в рай или ад», – заявил один молодой парень. У него было длинное черное пальто, прожженное в нескольких местах кислотой, и глаза безумца. Его звали Петя Кюри. Этот юноша интересовался теологией и, судя по всему, писал неплохие стихи. Он поклялся стать нобелевским лауреатом по химии, потому что поэзию он презирал. Когда мы допили вторую бутылку портвейна, он так отозвался о мытарствах: «Последний полет души сродни полету камня-голыша над поверхностью воды: раз касание водной глади… два… три – и камень тонет, исчезая на дне. Что на дне? Ад? Никто этого не знает. Там – дно…»

— Спустя время Петя Кюри познакомил меня со своей сестрой. Кажется, она употребляла наркотики, но мыслила трезво и образно. Маша, так звали ее, сказала, что изучает физику, и ей требуются кое-какие вещи, которые ей расширяют сознание. Однажды, взяв джин-тоника, мы сидели в сквере и беседовали. Когда я спросил девушку, что ждет наши души после смерти, она, выдохнув из себя струйку сигаретного дыма, ответила: «Знаешь, я уже заглядывала туда не раз. Там квест для души. Квест, состоящий из двадцати испытаний, которые церковные люди называют мытарствами. Возможно, правильней было бы назвать мытарства не испытаниями, а местами, где опознаются грехи, совершенные человеком на протяжении его жизни. Эти места – загробные детекторы греха. Операторами этих детекторов служат демоны. Они же стражники и надсмотрщики. Стерегут душу, пока Господь, познакомившись с отчетами мытарств-детекторов, не решит, что делать с душой – помиловать и отправить в рай или осудить и заточить в аду. В первом случае курьерами Господа становятся ангелы – они сопроводят душу в райскую неизвестность. Во втором случае работа находит бесов: вот уж когда они могут оттянуться и поглумиться над душой, гоня ее по этапу в адское депо».

— Произнеся эти слова, девушка вдруг сильно побледнела и замолчала, и ее брату пришлось закончить ее мысль: «Место, где душа проходит мытарства, – это сортировочная станция, провонявшаяся смолой и гарью недалекого ада, в который круглосуточно уносятся черти с вязанками душ за натруженными плечами…»

Чем закончился разговор двух теней, ехавших в одном купе с Михаилом, ему помешал узнать сон. Он вдруг взошел громадным черным солнцем и затмил собой разум.

*3*

В дороге Михаилу приснился страшный сон. Снилось, как ночью он заплутал в родном городе, как поднялся вдруг сильный ветер, оторвал его, словно скомканную бумажку, от земли и понес опрометью куда глаза глядят. Там же, во сне, наступили у Михаила тяжесть и немота. Вместо голоса – змеиное шипение. Полез он рукой себе в рот, а там конец веревки. Потянул ее на себя, потом еще и еще… И вытянул изо рта сверток, перевязанный лентой. В свертке была не то книга, не то крест, не то звезда, не то чье-то обличье, запечатленное в камне или металле, чьи черты растаяли вместе со сном… Но пока сон был жив, пока он полыхал и трепетал, горел и трепетал во сне и Михаил. Утром он хотел рассказать Мари свой сон, но нужно было сдавать постель – поезд подходил к Херсону, – и Михаил подумал, что расскажет потом.

На автобусе, сделав немыслимый крюк с заездом в какое-то село, они за два часа добрались до Лазурного. Поселились в частном доме, в одной из комнат, щедрой горстью разбросанных по живописному двору. При входе во двор, в тени зеленых деревьев, журчал крошечный фонтанчик, его вода с шелковым шелестом падала в игрушечный пруд, в котором плавали игрушечные утки и лебеди и плескались живые рыбки. Возле пруда стояла лавка, такая же миниатюрная, как все вокруг; на ней сидела кукла с голубым бантом, а к спинке лавки была прикреплена табличка «Место для курения». Михаил присел на краешек и закурил, а Мари, смеясь, сняла на камеру телефона этот потешный момент: ее супруг в обнимку с детской куклой, для которой небо заменил нелепый голубой бант.

Лазурное понравилось Михаилу и Мари с первых мгновений, с первых дуновений степного ветра, с первых поцелуев песчаного пляжа, с первых соленых морских откровений. Супруги самозабвенно купались в море, загорали, ели и занимались любовью. После одного из таких занятий любовью Михаил рассказал Мари о своем душном сне, о том, что увидел в Лавре перед тем, как они спустились в пещеры, вернее, что испытал от увиденного.

— Никогда не думал, что ангелы и бесы из одной команды. Они нужны друг другу, как правая и левая рука… Нет, как что-то другое, чего я пока не могу вспомнить. Ведь если, к примеру, не будет бесов, то надобность в ангелах просто отпадет.

— Зря ты об этом заговорил. И совсем уж не вовремя увидел ты ту роспись, – укоризненно заметила ему Мари. Она лежала голая, светилась, как сахарная звезда, доставшаяся в награду ее супругу совершенно наобум, без всякого резона и корысти. Мари заплакала. – Незрелый ты, Миша, и сырой, как свежая штукатурка. Впитываешь в себя все подряд: и краску, и грязь. Сколько же еще в тебе молодой бесшабашной энергии! Видать, земле совсем нелегко, раз она взялась взращивать таких остолопов, как ты, Миша. Ну, поцелуй же меня, прижми к себе крепче – я твоя земля, излей в меня свою непутевую силу…

За два дня до отъезда с Михаилом случилась депрессия: разболелась голова, им овладели вялость и слабость – короче, стало так плохо, что хоть вой. Море опостылело и потускнело, как грязное бутылочное стекло. Между Михаилом и Мари пролегла незримая пропасть, со дна которой поднимались чьи-то плач и стоны. Отдых кончился бесславно, как порой кончается целая жизнь.

Вернувшись в Сумск, Михаил отправился к врачу, но он ничем толком не помог. Когда Михаил пришел на прием к нему во второй раз, врач без обиняков объявил:

— Вам надо к бабке. У вас духовная болезнь, ее не лечат, а выговаривают.

— Какие еще бабки, вы что? – оторопел Михаил.

— Тогда приходите ко мне.

— Так я же и так у вас.

Вскинув руку, врач демонстративно посмотрел на часы, давая понять, что прием закончен. Затем все-таки пояснил: – Во внерабочее время я оказываю услуги экстраордиолога. Приходите. К традиционной медицине это не имеет никакого отношения, но я что-нибудь для вас придумаю. Не забудьте захватить с собой свою фотографию, сделанную не позднее двух-трех недель назад.

Собираясь на третий прием к таинственному врачу, назвавшемуся незнакомым словом «экстраордиолог», Михаил без спроса залез в телефон жены, отыскал свое фото с куклой, скачал его на флешку и по дороге в больницу распечатал в ближайшем фотоателье. Едва взглянув на снимок, экстраордиолог резким точным движением вогнал китайскую иглу Михаилу в шею, и в то же мгновенье превратил ошеломленного пациента в куклу. Точь-в-точь такую же, какая была изображена на фотографии.

*4*

С той минуты начались неслыханные мытарства куклы Мишки. Так нарек игрушку безумный экстраордиолог. Он решил не возвращать Мари бывшего мужа, долго не мог найти кукле место в своем кабинете. Затем, о чем-то вспомнив, ввел себе в шею иглу и… Нет, он не превратился во вторую куклу, а стал женщиной-врачом. По тому, как она уверенно держалась, как откидывала назад голову, как, не задумываясь, красила губы и подводила ресницы, как шагала, покачивая бедрами, чувствовалось, что быть женщиной для экстраордиолога, может быть, и не было привычным делом, но удовольствие ей доставляло наверняка. Врачиху звали Диана Валерьевна. В тот же день она принесла с работы домой куклу и показала ее шестилетней дочери Заре. Девочка поправила на голове куклы бант и уложила ее на своей кроватке. После чего Зара достала из-под подушки колоду карт.

— Это грехи, – совершенно по-взрослому сказала девочка. – Я считала их, считала, но так и не сосчитала. Здесь много-премного грехов, я столько цифр не знаю, – она посмотрела вопросительно на куклу, продолжавшую неподвижно лежать на подушке. – Наверно, ты хочешь спросить, зачем мне все это? Моя мама дала мне эти карты и велела беречь их. Потому что… Потому что здесь есть карты с мамиными грехами. Ты не бойся, их совсем немного – двадцать. Всего двадцать маминых грехов. Каждый день она говорит мне: «Зара, достань карту». Я люблю маму и делаю, как она велит. Я никогда не ошибаюсь, Мишка, я достаю из колоды только мамину карту. Каждый день новую, а иногда и нет. Но маме этого мало, она требует еще и еще. Я слушаюсь маму и всегда достаю столько карт, сколько она захочет. Она берет эти карты и начинает грешить.

Зара ловко, словно заправский картежник, перетасовала колоду и вынула из нее наугад пять карт.

— Пусть будет пять, мама любит это число, – поднеся карты к глазам, девочка попыталась прочесть, что было на них написано, но у нее ничего не вышло. – Я выучила много букв и могу прочесть много слов, но слова на картах прочесть не могу. Мама говорит, я еще маленькая. Вот когда подрасту, я смогу читать эти карты. Как мама. Я буду читать карты и грешить, как она. А может, еще лучше. Но тебе, Мишка, этого не понять, потому что ты просто кукла.

Не успела Зара договорить, как в детскую, запыхавшаяся и расхристанная, влетела Диана. Она была чем-то сильно возбуждена или встревожена, глаза ее лихорадочно горели, халат на груди распахнулся, из глубокого декольте призывно розовела упругая плоть.

— Ну что ты там копаешься! – чуть ли не завизжала на дочь Диана и выхватила из руки девочки пять карт – пять жребиев, непостижимых детскому уму. – Как ты не поймешь, мне невмоготу дальше ждать! Нет больше сил терпеть: мне пора начинать мой квест!

Взглянув мельком на куклу, Диана прихватила с собой и ее. Вернувшись в свою спальню, она плотно закрыла за собой дверь, кинула куклу на кресло, на спинке которого висел ее лифчик, разложила карты на туалетном столике и стала внимательно их изучать.

— Карт снова пять. Зара уже не в первый раз выбирает мне это число. Она делает мне вызов. Она хочет испытать мои грехи. Хм, моя девочка плохо знает меня, свою мамочку. А ее мамочка на такое способна! Тем более сегодня, когда у меня есть грехоотвод. Безотказный, как детская душа, – бросив косой взгляд в сторону куклы, она рассмеялась вульгарным, низким, вызывающим смехом. – Готовься, Мишка, сейчас ты у меня огребешь по-полной!

Ее глаза хищно заблестели, алый, как рана, рот влажно приоткрылся, бесстыже обнажив два ряда безупречных зубов. Томным жестом она взяла со стола телефон и, вызвав чей-то номер, пустилась во все тяжкие. Ей ответил женский голос, Диана перебила его, засыпала потоком слов, пустословила, сквернословила, выражалась матерно, по ходу рассказала похабный анекдот, пропела что-то глумливое и вновь похотливо засмеялась.

— Ну что ты, Тиночка, не брала я твои колечки, ты же знаешь, я золото не люблю и твоего Егора тоже. А вот Элька глаз на него положила. Богом клянусь!.. Да что ты? Я сама видела, как она облизывает его глазами. Она бы наверняка с головы до ног его облизала, если б твой Егор действовал решительней. Тварь она последняя, порви с ней!.. Что? Да сама ты, знаешь, кто!

Диана в сердцах швырнула телефон, вскочила с кресла, заходила туда-сюда нервно, топнула капризно ножкой, белой, как сахарная дорога в ад. Покружившись еще заводной птицей по комнате, она отправилась на кухню, а вернулась оттуда с подносом, на котором стояла медовая бутылка коньяка, две рюмки и тарелка со всякой съедобной всячиной.

— Мишка, сейчас мы будем чревоугодничать. Выпьешь со мной? Выпьешь! Я не стану пить одна, что я, алкоголичка?

Она разлила коньяк, ткнула куклу пластмассовым носом в одну рюмку, а из другой выпила. Залпом до дна. И мигом опьянела.

— Представляю, сколько ты могла бы мне рассказать, Мишка, если б не держала рот на замке. Не хочешь говорить? Молчишь? Ну, тогда я тебе сама расскажу. Видишь эту бутылку коньяка? Думаешь, я ее купила? Черта с два! Я украла коньяк в нашем мини-маркете. Пока охранник клеился к хорошенькой покупательнице, я сунула бутылку в сумочку и была такова!

Ее нескончаемый, невыносимый, сумбурный поток слов внезапно прервал звонок. Диана нехотя поднесла телефон к уху.

— Опять ты. Только не вздумай клянчить и ныть. Не собираюсь больше ждать ни дня, слышишь? Чтоб завтра же отдала долг со всеми процентами! Мне плевать, что у тебя проблемы и Эд больна. Продай квартиру, найди богатого любовника – делай, что хочешь, но бабки верни!

Диана приложилась к бутылке, осоловевшим взглядом уставилась на куклу.

— Еще год назад Виолета был совсем другой. Молодой, энергичной, успешной. А я была тусклым фонариком… У Виолы была своя медицинская практика, красавец муж и крошка Эд. Я помню день, когда обмывали малышке пупок. Виола пригласила меня, мой муж как обычно где-то шлялся, я пришла одна с какой-то дурацкой погремушкой, вся чумная и раздерганная… Но вот увидела Стаса, домашнего, теплого, светящегося от любви – и в глазах у меня поплыло. С той минуты я воспылала к Виолете такой завистью, такой решительной злобой, что… что вскоре у подруги все пошло наперекосяк. Я ухитрилась трахнуть Стасика, но он оказался тряпкой, а не любовником. Вдобавок спустя время он заболел, очень тяжело заболел. Виолета, струхнув и запаниковав, бросилась на поиски денег, продала мне свою практику, можно сказать, за бесценок отдала. Дура, мне ничуть ее не было жаль! Мои деньги… Они не помогли – через два месяца Стасик сгорел. Но перед этим, подлец, успел сделать мне ребенка. А на черта мне было его семя, скажи, глупая кукла?!

Дверь в комнату внезапно отворилась, и в образовавшуюся щель просунулась голова девочки.

— Мама, ты меня звала?

— Что ты телишься, дрянь?! – завопила Диана. В черном диком припадке, не разбирая дороги, она кинулась к девочке, толкнула стол, опрокинула и разлила бутылку. Глядя, как коньяк льется на пол, женщина заплакала. – Ну что ты стоишь? Неси же грехи! Всю колоду неси!

Зара послушно исполнила ее наказ. Замерла на пороге соляным столбиком, не смея ни шелохнуться, ни раствориться в материнском отчаянии.

— Тогда я сделал аборт, я убила твою сестричку, – глухо произнесла Диана. – Пусть у нее был другой папа, но может, она была бы счастливей тебя. Даже умней, талантливей. Ведь ты… ты – вылитый отец. Ненавижу!

Она запустила в дочку куклой – Зара едва успела захлопнуть дверь, – опустившись на колени перед туалетным столиком, вылакала остатки коньяка, смрадной лужей растекшегося по столу, и, вконец опьянев, прижала к груди куклу.

— Ну почему ты не мальчишка, Мишка? Я бы соблазнила тебя. Знаешь, как соблазняют хорошеньких мальчиков?

Диана откинулась в кресле, раздвинула ноги и засунула пластмассовую ногу куклы себе в трусы. И в такой позе забылась в дурном, беспросветном сне…

На следующий день, расходившись и почувствовав себя намного лучше, она приказала дочери отнести куклу на мусорку. Кукла выглядела жалкой: она как будто постарела за одну ночь, разбухла и почернела, словно впитала в себя чужую грязь.

— Бедненькая, – прошептала девочка и, не донеся куклу до мусорных баков, посадила ее на заборе, которым была огорожена детская площадка.

*5*

Однажды Тима, младший сын Михаила и Мари, принес с улицы грязную потрескавшуюся куклу.

— Кукла? Ты что, играешь в девчоночьи игры? – презрительно фыркнул Семен, старший брат.

— Дурак. Это не кукла, а солдат, – озабоченно отозвался Тима.

— Какой солдат?

— Еще не знаю. Но это точно солдат, – все больше волнуясь, сказал Тима. – Погляди, сколько у нее ран.

— Да ну тебя! – отмахнулся от куклы Сема и побежал играть с ребятами в футбол.

Тима спрятал находку среди своих старых игрушек, которыми играл все реже. За лето мальчик заметно вырос, в нем появилось новое, незнакомое чувство. Тиме очень не хватало отца, о котором Мари старалась не вспоминать.

С того дня, как куклу Мишку принесли в родной дом, у нее начался новый период жизни, может быть, еще более невероятный, чем раньше. Без единого звука, без жеста, взирая на мир линялыми потускневшими глазами, кукла наблюдала за жизнью своей семьи. Кто бы только знал, что творилось в Мишкиной пластмассовой душе! Первое, что огорошило куклу, – Мари была беременна. «Вот шлюха! – будь такая возможность, взревела б кукла. – Кто ж у нее появился?»

Вскоре пришел этот кто-то. Здоровенный, как афишная тумба, и при этом невероятно подвижный. Он принес с собой бутылку текилы, пару сахарных петушков и запах кипящей смолы. Самоуверенный, грубый, настырный, он тут же полез лапать Мари, но не ручищами, заросшими шерстью, что вполне подошло б его диковатой стати, а чем-то длинным, гладким, голым, как хвост. Он поступал так с тех самых пор, как стал наведываться к Мари. Но мальчишки, Сема и Тима, неизменно давали гостю отпор – вставляли в стаканы с «Маргаритой» зажженные свечи вместо соломинок, из палочек от петушков складывали крест и читали Отче наш нараспев, точно рэп.

Неслыханная новизна, дерзость и искренность, с которыми братья взывали к Богу о помощи, столь возмутили дьявола, что в один прекрасный день напрочь отвадили его от Мари, а заодно и от ее неприступных, чистых мальчишек. В доме Мари наступил покой, но лишь на несколько часов, потому что на следующее утро, в начале седьмого, она родила девочку. Когда Мари выписали из роддома и она на такси приехала с малышкой домой, новорожденная вдруг потянулась незрячими ручонками к старой потасканной кукле. Мари в первый момент это не понравилось, но потом она решила, пусть будет, как будет, ведь кукла оказалась невольным свидетелем ее избавления от дьявола.

Вероника, так Мари назвала девочку, росла, как принято говорить, не по дням, а по часам, становясь все смышленей, улыбчивей, все больше похожей на отца, и при этом она не выпускала из рук ветхую куклу. Когда девочке исполнилось шесть лет, произошла невероятная вещь: кукла снова стала Михаилом и он впервые смог взять на руки дочь, как совсем недавно она брала его. Случилось это в тот же день, когда в своем кабинете был найден врач-экстраордиолог, вконец спившийся мужчина, повесившийся на чьем-то безобразном хвосте.

— Ты вернулся? – не то спросила, не то всплакнула Мари, глядя на мужа так, как обычно смотрят на долг, который уже не рассчитывали получить назад.

— Угу. Мои мытарства кончились, и я снова стал собой, – попытался успокоить жену Михаил.

— Я догадывалась, что ты рядом, – она кивнула в сторону куклы, окончательно развалившейся.

— Как, мама? Ты все это время знала, что папа здесь, и ничего нам не сказала! – обиженно шмыгнул носом Семен. А Тима промолчал, ласково коснувшись спасительной куклы.

— Но и вы ни разу не обмолвились словом, что за кукла живет в нашем доме, – улыбнулась Мари. – Есть тайны, как люди, которым нужно долго-долго вызревать, прежде чем они откроются.

Мари чувствовала себя удивительно легко, но это была не слабость, не раскаяние, а любовь.

 

Август – ноябрь 2015 г.

Як замовити персональну книгу-казку

  1. Зв'язатися з нами за цією формою.
  2. Надішліть нам фотографії , які ви хочете розмістити в книзі, в хорошій якості.
  3. Заповнити анкету , яку ми надішлемо вам для написання казки.
  4. Ви можете надіслати нам вітальний текст від вашого імені, який ми включимо до книги-казки.
  5. Ми працюємо за передоплатою , що становить 50% вартості створення книги (написання казки, дизайн, оформлення та верстка книги).
Заказать книгу


    ×
    Заказать книгу


      ×
      Заказать книгу

        Если Вы заказываете 5 экземпляров персональной книги "Книга-сказка для ребенка" или "Книга-сказка на Свадьбу", то вы получаете скидку 25% на каждый экземпляр. Теперь Вы сможете подарить копии книги всем Вашим родственникам.


        ×
        Задать вопрос

          ×
          Книга-сказка для влюбленных
          Сказки для влюбленных

          Если вы влюблены и хотите сделать любимому человеку оригинальный, красочный, незабываемый и, главное, душевный подарок – закажите ему книгу. Не простую книгу, а персональную, в которой вы и дорогой вам человек будете главными героями. К годовщине вашего знакомства, совместной жизни или отношений мы напишем добрую романтическую сказку для влюбленных ..

          Читать дальше

          ×
          Корпоративная книга-сказка
          Детские сказки

          Вы – счастливая мама или папа. Ваш ребенок растет не по дням, а по часам. Вы души не чаете в своем малыше. Он наполнил вашу жизнь драгоценным теплым светом, о котором раньше вы могли только мечтать. Жизнь прекрасна!..

          Читать дальше

          ×
          Книга-сказка на свадьбу
          Сказки на свадьбу

          У Вас или Ваших близких скоро свадьба? Вы хотите удивить свою половинку необычным подарком? Если вы хотите сделать любимому человеку оригинальный, красочный и незабываемый подарок – закажите книгу, в которой вы и любимый вами человек будете главными героями ..

          Читать дальше

          ×
          Персональные сказки-фантазии
          Сказка-фантазия

          У вас есть все. Вы многое видали на своем веку, и вас уже ничем не удивить. Жизнь предсказуема, считаете вы, все роли в ней давно расписаны, а сюжет известен заранее. Оттого жизнь скучна.
          А что, если… Нет, погодите, дайте сказать нам слово ..

          Читать дальше

          ×
          Книга-сказка для ребенка
          Книги для ребенка

          Вы – счастливые родители и задумались, какой бы подарок подарить своему малышу. Мы с удовольствием напишем книгу-сказку, в которой ваш маленький сын или дочь будут главными героями, и поместим в книгу фотографии вашего ребенка..

          Читать дальше

          ×
          Книга-сказка для детсада
          Книги для дет.сада

          Мы знаем, что подарить детям, которые ходят в одну группу детского сада. Это – книга с фотографиями этих детей. А если к фотографиям добавить сказочную историю про этих детей, красивый, яркий, веселый дизайн – получится настоящая книга-сказка! Вы только вообразите себе ..

          Читать дальше

          ×
          Книга-сказка для школьников
          Книги для школьников

          Чем удивить современных школьников? Это задача не из легких. Они такие умные, ловкие, сообразительные, они все хотят знать и уметь. Они такие необыкновенные, что вполне могли бы стать героями захватывающей приключенческой истории. А почему бы и нет? ..

          Читать дальше

          ×
          Книга-сказка к празднику
          Книги на праздник

          Книга на праздники, сделанная индивидуально, — это очень оригинальный подарок. Врятли кто-то будет ожидать такого. Праздников так много: Новый год, 8 Марта, Рождество, 14 февраля, день рождения, 23 февраля, юбилеи, профессиональные праздники. Список можно продолжать ..

          Читать дальше

          ×
          Книга-сказка на выпускной
          Книги на выпускной

          Не стоит думать, что сказка хороший подарок только для выпускников детского сада или младшей школы. Яркая современная фотокнига – это самый удачный и оригинальный подарок для самых разных случаев. В том числе ей будут рады и старшеклассники, выпускники вузов, лицеев, колледжей и любых других учебных заведений..

          Читать дальше

          ×
          Книга-фотоальбом
          Фотоальбом

          Под фотоальбомом мы понимаем книгу с Вашими фото, оформленную в творческом стиле. Для взрослых и детей прекрасным подарком к любому празднику станет фотоальбом!
          Малыши очень быстро растут и меняются, особенно в первый год жизни. Только родители знают, какие они бывают

          Читать дальше

          ×
          Заказать Именную книгу


            ×
            Заказать Индивидуальную книгу


              ×
              Книга-сказка для юбиляра
              Книга для юбиляра

              К юбиляру всегда особое отношение. Трепетное и почтительное. Юбиляра неизменно окружают любовью и вниманием. А какие подарки дарят юбиляру! Самые-самые!

              Если приближается юбилей близкого вам человека, друга или коллеги по работе, то рано или поздно вам придется подумать о подарке имениннику.

              Читать дальше

              ×
              Заказать книгу


                ×